Анатолий Маркуша - Приключения капитана Робино

— Вообще-то сама Агафонова ничего такого мне не велела — ехать, искать вас. Не подумайте. Просто я решил, наверное, Любе будет приятно, если вы ее навестите, а если не пожелаете, так она об этом и не узнает.

— Ты служишь вместе с Любой?

— Так точно, вместе.

— Скажи, Агафонова замужем?

Тут я обнаружил — моя принадлежность к армии испарилась еще не полностью. В тоне вопроса лейтенант «услыхал» недавнего капитана.

— Не могу знать.

— Выясни! Завтра в тринадцать доложишь, вот телефон. — И я продиктовал ему телефон летной комнаты, после чего отпустил моего неожиданного посетителя.

Он козырнул, попросил разрешения идти и удалился.

А я?

Подумал: что ж день грядущий мне готовит? С самого утра летаю. По штурманскому расчету приземлиться предстоит в двенадцать пятнадцать; где-то в районе четырнадцати следовало явится к Александрову с моим да, или с моим — нет, а потом, если ничего непредвиденного не произойдет, я мог быть свободен.

Пока же следовало не отвлекаясь еще раз обдумать, какие вводные я дам Пономаревой, когда мы пойдем на высоту. Я колебался имитировать ли отказ герметизации или не рисковать? С герметизацией надо обращаться ох как осторожно. Когда я в свое время услыхал непонятный хлопок в кабине, тут же испытал резкую боль в ушах и… едва не месяц вынужден был провести в госпитале, где меня не столько лечили, сколько проверяли и перепроверяли на предмет «годен к летной работе без ограничения» или же годен — с ограничением. Отпуская из госпиталя, отоларинголог, милый старичок сказал: «Повезло вам, молодой человек, очень крупно повезло. Допускаю вас к полетам без ограничений, но смотрите, чтобы без фокусов!», — будто это от меня зависело.

A.M.: Некоторые сведения о Любе Агафоновой удалось получить значительно позже, но думаю, поделиться ими с читателями сейчас самое время. Любе шел двадцать четвертый год, когда она волею случая познакомилась с Автором. Она успела закончить среднюю школу, пыталась поступить в институт, но не одолела конкурса, ни в первый, ни во второй заход. Обстановка в семье была не из простых — неродной, активно пьющий отец, замученная мужем и детьми (кроме Любы у нее были еще трое) мать, словом, самоутверждаясь, Люба поступила в милицию. Служила старательно, все обдумывала — стоит ли приобщаться к высшему образованию после первых неудач? Наконец, решилась, и была принята на вечернее отделение юридического.

Пробовала выйти замуж. Неудачно. Прожив в законном браке чуть меньше года, развелась. Сослуживцы отзывались о Любе хорошо — старательная, спокойная, болезненно справедливая. «Звезд с неба не хватает», — сказал о ней начальник отделения.

АВТОР: Штурманский расчет оказался, как в аптеке: в двенадцать пятнадцать, завершив полет, я покатил по бетонке ставшего мне родным аэродрома. Неспеша зарулил на стоянку и доложил:

«Задание выполнил, все в порядке». Успел написать отчет о полете, оформить полетный лист, и тут меня позвали к телефону. Глянул на часы — тринадцать ноль одна. Молодец, лейтенант, — подумал, — службу знает.

Любин коллега доложил четко: Агафонова была замужем, развелась. В настоящее время проживает в общежитии. Имеет мать, двух сестер и брата. Все — младшие, живут при матери.

А с Александровым в назначенное время большого разговора не получилось, неожиданно Мирона Ивановича затребовали в министерство, он спешил.

— Ну? — только и спросил Александров, когда я предстал перед его глазами.

— Если будет выполнен ряд требований… — начал было я.

— Да или нет? — перебил меня Александров.

— …Тогда — да.

— Не понял, что значит — тогда?

Пришлось повторить: если будет выполнен ряд требований.

— Кому вы собираетесь предъявлять ряд требований? Впрочем, ладно, валяйте. Я несусь сейчас в министерство, напишите ваши требования, по возможности, не слишком длинно, и положите бумагу на мой стол. Требования будут рассмотрены.

Александров уехал, а я, как человек законопослушный, сел сочинять бумагу. Откровенно говоря, бумаготворчество — не моя стихия, но в нашей жизни достаточно много обстоятельств, когда без писанины ничего сделать невозможно. Преамбулы я не стал выдумывать, а начал с дела:

«Полет в грозовых облаках опасен , поэтому считаю необходимым:

во-первых, получить заключение прочнистов о пределах допустимого риска при знакопеременных перегрузках. Предполагаю — конструкцию придется усиливать;