Лев Успенский - Пулковский меридиан

Она хотела поднять голову, еще пристальней всмотреться в липу, но в этот же миг страшная слабость оплеснула ее. Сразу совершенно обессилев, она упала головой на глину.

«Милые! — подумалось ей. — Милые! Отбейте гору».

Командир Королев сердито кричал сквозь шум боя своему помощнику, сидя по колено в воде у телефона за вывернутым из торфяника огромным древним пнем.

— Ну вот! Я так и знал! Говорил ей! Зачем было итти? Вот и убили. Такой комиссар! Эх! Пойдете — в оба смотрите: хоть тело-то чтоб мне вынесли… А, да, да! Алло! Алло! — вдруг закричал он, отчаянно дуя в трубку. — Да! Шестая? Шестая? Где ты? Ну, я второй… Плохо! Смяли. Жмут. Опять сел в болото… Да, держимся… но — трещим! Комиссара убили. Мельникову, комиссара… Да, слушаю… На отдельную липу? Так и шли. А кто? Курсанты? Давайте, давайте свежих. У меня 25 процентов… Что? Флот поддержит? Да что вы? Откуда флот? А? Шестая! Шестая! Эй!

Шестая исчезла.

Он передал трубку связисту.

— Просят продержаться до половины первого. Пять минут! На липу опять итти… Говорят — флот сейчас поддержит. Какой флот — не пойму. Моряки, что ли?

В эти минуты тысячи глаз с разных сторон, с разными Чувствами смотрели на одну и ту же липу на Каграссарской высоте.

— Наши позиции, ваше превосходительство? Изволите видеть — отдельно стоящее дерево на длинной горе… Они как раз там… — указывали на нее из Красного, от лагерей, офицеры родзянковского штаба.

— Ориентир — отдельно стоящее дерево. Прицел такой-то… — командовали орудийным расчетам белые артиллеристы с Дудергофских и Шулколовских высот.

— Направление по отдельно стоящей липе! — как эхо, отвечали им командиры красных батарей, стоявших в Лигове, возле самого вокзала. — Беглый!

— Направление, товарищи, будете выдерживать, ориентируясь на это отдельное дерево, видите — вон там, на горе перед нами… — сказал командир того курсантского батальона, с которым шел на Каграссары Вася Федченко. — Слева от нас Башкирский. Они уже много вынесли. Через пять минут мы пойдем туда при гораздо более мощной артиллерийской поддержке. И — отчасти во фланг передовым цепям врага. Надо помочь героям-башкирам… Пока не дойдем до дерева — назад не смотреть! Ну…

Несколько человек командного состава с морскими биноклями в руках вышли на палубу пришвартованного в невском устье гигантского серого «Севастополя».

— Ну-с, так вот-с… — сказал старший. — Стреляем мы сегодня, как на ученье. Площадка — идеально неподвижна; огонь противника? Мы его даже не слышим. Прощу взглянуть в бинокли. Возвышенность, что темнеет там, впереди — Дудергоф. Вроде ежа. Видите? Ближе к нам, значительно ближе — несколько более низкая гора — Каграссарский хребет. Отметка пятьдесят две сажени. Дистанция — гм!.. Кабельтовов 80. В настоящее время, согласно информации, хребет занят частями противника. Части красных (он говорит, как на маневрах, спокойно и холодно, чуть-чуть пренебрежительно, этот старый офицер, но молодые — многие из матросов — внимательно, с почтением слушают его) наступают снизу, отсюда. Им надо пройти вон эти два (он показывает по карте) или три сантиметра. Однако жестокий огонь сверху простреливает равнину. Несколько атак красных (никогда не скажет: наших!) закончились неудачно. Нас с вами, товарищи, просят подавить психологию противника преимущественно моральным воздействием тяжелого огня. Следовательно, помочь наступающим. Видите гору, Иванов? Видите отдельно стоящее дерево на ней? По нему «Севастополь» через десять минут выпустит первые двадцать четыре двадцатидюймовых снаряда. Я бы рекомендовал для практики и вам всем подготовить данные к стрельбе… Редко приходится так спокойно, как на полигоне, наблюдать боевую стрельбу…

Кое-кто покорно вынимает блокноты. Кое-кто кажется слегка смущенным.

— Товарищ командир… А чего же ждать-то? Ведь там бой… Братва, может, умирает… Дать им поскорее порцию и никаких…

Старший чуть-чуть пожимает плечами.

— Раз наморси [52] Начальник морских сил. отдал распоряжение открыть стрельбу в 12.37, очевидно упреждение недопустимо. Почем мы знаем? Может быть, в это время красные санитары подбирают там своих раненых? Впрочем, осталось всего лишь семь минут…

Он отходит от носа корабля, потом возвращается на место. Огромные, похожие на фабричные трубы орудия гиганта повернуты все в одну сторону, на левый борт. Их — двенадцать.

Они подняты под большим углом к горизонту. По три в каждой башне. Вокруг лежит серая осенняя Нева. Петроград за кормой затянут легкой дымкой. Пустые корпуса порта, канонерских складов, путиловской верфи безмолвно сереют на берегах.