Лев Правдин - Бухта Анфиса

— Иди, скажи тем двоим, пусть живут, как хотят. Да из рая их с глаз моих подальше.

Прибыл архангел в рай, огненным мечом замахал, возвестил волю господню глупым голосом.

Ну, Адам не стерпел и по мужичьему обычаю послал его туда и растуда. Архангел глаза разинул, еще пуще замахал мечом, ну прямо зашелся весь, и тоже слов не пожалел, несмотря на свой ангельский чин.

— Ах ты, — говорит, — такой-растакой, из глины слепленный! Чтобы, — говорит, — сейчас же очистить райские местности!

А Ева ему:

— Так прямо вот и разбежались…

Ну, видит архангел, никто его не боится. Это ему удивительно такое положение. Поостыл и начал соображать, оглядываться. Чего они тут делают? Видит, непонятное делают: Адам ветки ломает, шалаш ставит, Ева из листьев чего-то шьет.

— Это вы чего?

— Жить собираемся, — говорит Адам. — А ты отдай мне свой меч. Ни к чему тебе игрушка эта. А мне надо.

Отдал архангел, смотрит, что будет. Адам начал мечом землю копать под огород. Тут уж совсем архангел одурел, кинулся к господу, докладывает, чего видел.

— Ну, эти не пропадут, — сказал господь и махнул рукой. — А ты к ним лучше не суйся. Без тебя проживут.

А потом и он привык, и ничему не удивлялся, на дела людей глядя. Не все понятно, ну да ему и не надо этого. И не старался он вникать. Живут люди и живут. Только, когда встретит Еву где-нибудь, спросит:

— Как это я тебя такую острую да на всякое дело способную сотворил?

А Ева ему:

— Не ты меня такую сотворил. Нужда сотворила. А ты, если бы подумал своей головой, дурости бы в людях поубавил. От нее нам житья нет.

— Дурости? Ну, это уж теперь не моя забота. Теперь моя сила против твоей бессильна. Вон сколько от тебя народу пошло! Теперь вы уж как-нибудь сами.

Анфиса поправила белый платочек и снова как бы похвалила:

— Вот он, бог-то, какой: чего не может, так уж и не берется, как некоторые, и не боги даже.

— Колоссально! — воскликнул Васька, потрясая карандашом. — Выходит, человек сильнее бога?

— Какой ты быстрый! Сильнее. Да что же они, силой мерялись? Богу человека не одолеть — это ему известно. И человек, если он в своем уме, тоже против бога не пойдет. А пойдет да еще и одолеет, так и в самом деле все человеческое потеряет и в воду полезет.

— Дошло: рай создан для ангелов, а на земле человек все должен делать так, как нам надо…

Сделав такое открытие, он замолчал и углубился в свой блокнот.

Раздались трескучие выстрелы, и в небо ударили ракеты, пять штук. И еще пять. У Харламовых дружно крикнули «ура!». Разбежались разноцветные огни. Заиграли на воде. Потемнело небо. На Анфисином дворе захлопал крыльями и заполошно вскрикнул разбуженный петух. Ленька заливисто рассмеялся.

— Всем радость, — сказала Анфиса. — Сорок два года человеку исполнилось, и всем радость.

За оградой, как из лунного света, возник небывалой серебряной масти конь. На нем девчонка — ракетные отблески запутались в ее разлетевшихся ржаных волосах, как разноцветные светляки.

— Студенты у вас? — слегка задохнувшись, громко спросила она.

— Здесь мы! А что?

— Ух ты, какая! — восхищенно пропел Ленька и кинулся к ограде.

Поднимая серебристую пыль, конь бил ногами и оседал от нетерпения. «Какое это чудо! — думал Ленька. — Такая маленькая, легкая девчонка сдерживает этого зверя, укрощает, заставляет повиноваться».

— Товарищи студенты! — продолжала выкрикивать она. — Бригадир велела, чтобы сейчас же в поле. Зерно спасать! — Она вскинула руку, то ли призывая всех, то ли указывая на небо, где еще ликующе рвались ракеты среди редких тучек.

Потом опустила руку и сделала какое-то совсем уж неуловимое движение, которого только и ожидал ее конь. Он вздернул голову, сверкнул оскаленными зубами, с неукротимой яростью ударил копытами в гулкую землю и умчал свою повелительницу.

— Давайте скорее!.. — донесся издалека ее призывный голос.

— Нинка? — спросил Андрей Фомич, ничуть не удивляясь тому обстоятельству, что она нисколько не изменилась с той поры, когда он ее впервые увидел. Как будто она на своем скакуне мчалась наперегонки с торопливыми годами и даже насколько-то опережая их.

Но Артем только посмеялся над неправдоподобной его догадкой:

— Нет. Да что ты? Это Зина.

— Ну да, конечно. А до чего похожа!..

— Нисколько. Я сначала, как только увидел Зину, тоже подумал, будто Нинка — лесная принцесса.

И Ленька, нетерпеливо пританцовывая на том месте, где еще не улеглась серебристая пыль, тоже начал покрикивать: