Владимир Корнилов - Семигорье

Пока налаживали ленту, Зинка Хлопова пробралась через ряды и уселась к своим подружкам позади Васёнки. Васёнка, не оборачиваясь, чувствовала взгляд Зинки, и, хотя лампы, наконец, задули, она переживала, что от синего луча стрекочущего аппарата в зале видно, как при луне, и уж кто-кто, а Зинка всё углядит!

«Сказать, чтобы не обнимал?» — думала, мучаясь ожиданием, Васёнка. Зинки она боялась.

На последней «беседе», что собралась в избе бабы Дуни, Васёнка весь вечер ожидала обещанной радости. А радости всё не было. Парни и девчата уж наплясались, все хорошие песни перепели, в «почту» наигрались. Васёнка про себя печалилась, уж к дому собралась, и вдруг — Макар! Встал у порога, снял шапку, поприветствовал всех зараз и — будто не знал деревенских обычаев! — вышел на пустую серёдку избы и, не таясь, не спуская с Васёнки весёлых глаз, пошёл к ней.

Вот уж натерпелась она страху!

Видела — к ней идёт Макар, чувствовала — не остановить его. И молила широко раскрытыми глазами: «И подойди. И сядь. Но молчи. Сядь рядом и молчи. Дай совладать с собой. Ну, прошу… Так прошу!..»

Макар подошёл близко, жарко было от его горячих косящих глаз. Он уже готовился о чём-то спросить, но тут взгляд его дрогнул, как будто он услышал её мольбу. Молча сел рядом, локоть опёр на своё колено, поигрывая шапкой, с какой-то лукавостью оглядел притихшую избу.

Васёнка теперь видела, что все смотрят на Макара и на неё.

Макар, улыбаясь, оглядывал всех, спокойно и легко на себя принимал колкие взгляды девчат, сгрудившихся вокруг сдвинутого в угол стола.

— Беседу собрали, а что не пляшете? — просто, будто здесь он был хозяином, спросил Макар.

Зинка Хлопова качнула ногой в модном шнурованном ботинке, с вызовом спросила:

— Сам-то плясать будешь?

— А как же! — с готовностью ответил Макар.

Зинка встала.

— Давай, Иван, играй цыганочку! Потрафим редкому гостю!

Постукивая то носками, то каблуками ботинок, она вразвалочку и, в то же время, легко пошла серединой избы.

Макар наблюдал, как пляшет Зинка, а сам незаметно клонился ближе к все еще замиравшей от страха Васенке. Дождавшись, когда на него и на Васенку перестали смотреть, он тихо и быстро сказал:

— На праздник кино обещали. Не откажи, Васенка, приходи. У клуба тебя дождусь… Сегодня хотел побыть, да никак — в МТС бегу!..

Зинка, разгоряченная пляской, громко и зло топнула перед Макаром ногой. Макар подскочил мячиком, в своей кожаной куртке, в сапогах, вприсядку прошелся вокруг Зинки. Будто боясь, что Зинка его сейчас схватит, он прыжком отскочил к двери, смеясь, еще раз взглянул на Васенку, махнул шапкой и выбежал за порог.

Зинка, покачивая острыми плечами, прошла мимо не смевшей пошевелиться Васёнки, крикнула, чтоб слышали все:

— Смотри, на всё село ославит такой ухажёр!.. — и поджала свои сто раз целованные губы!..

Вот что случилось на «беседе». Васёнка понимала, что Зинка неспроста пробралась через набитый людьми зал и умостилась позади. Теперь ей было не до картины.

Не поворачивая головы, Васёнка покосилась на Макара. После светлого экрана она вдруг разглядела, где у Макара лицо. А когда разглядела — дух прихватило: Макар не смотрел на картину, низко нагнувшись, он сбоку глядел на Васёнку, и глаза у него светились.

Макар так и не обнял Васёнку.

Когда механик вставлял в аппарат новую часть, мальчишки, забившие весь перед клуба, завозились, засвистели, пошвыряли шапки в потолок, и рассерженные мужики потащили мальчишек к выходу. Макар разглядел войну у дверей, шепнул Васёнке: «Я сейчас…» — и быстро-быстро пробрался через ряды туда, где шумела обиженная ребятня. Васёнка видела, как Макар обратно привёл вытолканных из клуба озорников, усадил их и, громко крикнув: «А ну, ребята, ша!..», угомонил сразу всех и сам сел среди мальчишек. Так до конца кино она и не видела Макара.

Макар отыскал её в расходящейся толпе, пошёл рядом. Васёнка крепилась, хотя Зинка Хлопова успела её обидеть: впереди неё, пробираясь среди сдвинутых скамеек, Зинка обернулась, насмешливо обронила:

— Сбежал от тебя твой-то!..

— Уж и прилепила! — испугалась Васёнка, а сердце ожгло неожиданным словом — «твой!».

Васёнка одна сошла с высокого клубного крыльца, уже стыдясь, что она — одна.

— Пошто ушёл-то?! — попрекнула Васёнка, радуясь что Макар снова рядом с ней.

Макар развёл руками.

— Ребятня в плен взяла! — и, понимая Васёнку и винясь перед ней, сказал: — Малые ведь! Выгнать, понятно, легче…