Алексей Горбачев - Последний выстрел. Встречи в Буране

В штабе батальона Дмитрия ожидал уже знакомый старший врач полка Олег Сергеевич Яровой. Это был невысокий, статный мужчина лет за тридцать. На нем ладно, даже несколько щеголевато сидела уже выгоревшая военная форма, он чисто выбрит, затянут ремнями, а хромовые сапожки начищены до блеска, хоть смотрись в них.

— Идемте, Гусаров, на ПМП, — пригласил врач. По пути он откровенно жаловался молодому бойцу: — Понимаете, Гусаров, не хватает медиков. Бои идут страшные, насыщенность техникой огромнейшая, и раненых много, очень много раненых. Сейчас у нас, по выражению Пирогова, полыхает травматическая эпидемия... Вы еще не бывали в боях? А я был. Да, Гусаров, был. Потрепали наш полк порядочно. Дважды попадали в окружение. Дважды ходили на прорыв. И медикам доводилось брать в руки винтовки. — Точно догадываясь, что молодой боец не очень-то доволен своим новым назначением, врач продолжал: — Иногда в нашем деле, Гусаров, смелости нужно больше, чем бойцу на передовой. Вы думаете, я за красивые глаза беру вас к себе на полковой медицинский пункт? Нет, Гусаров, человек вы грамотный, биологию изучали, а это наука — родная сестра нашей медицине, значит вас легче обучить санинструкторскому делу. Санитарный инструктор — это тот же боец, только ему потруднее, чем рядовому бойцу... Как видите, Гусаров, легкой жизни я вам не обещаю, хотя на войне всем трудно — и молодому бойцу и седому генералу.

В первое время Дмитрию казалось, что старший врач просто пошутил, говоря о трудностях работы на полковом медицинском пункте. У лейтенанта Шагарова было куда труднее, там все бегом, бегом, там стреляй, коли, окапывайся... А здесь его учили делать перевязки, накладывать жгуты и шины.

— Быстрее, быстрее, Гусаров, — торопил старший врач. — Представьте, что вы в настоящем бою...

Настоящего боя Дмитрий представить не мог. Иногда ему вообще казалось, что настоящего боя он так и не дождется, что те, кто далеко впереди, уже остановили немцев и вот-вот погонят их до самого Берлина, а он, санитарный инструктор, не успеет, все кончится без него, он же будет мирно жить в этой рощице, где раскинул свои палатки полковой медицинский пункт. Сюда часто приходили больные с гастритами, с ангинами, и пэпээмовская палатка напоминала какую-то мирную лесную больницу.

Так же мирно дымила кухня, и повар медпункта Михеич — толстенький лысый человек в белом халате, белом колпаке был похож на мирного повара. Из обыкновенных армейских продуктов он умудрялся стряпать такие блюда, что медики только ахали:

— Вот что значит мастер ресторанного класса!

На ПМП Дмитрий успел со всеми познакомиться. Люди здесь были дружные, веселые, несомненно храбрые. Он восхищенно поглядывал на фельдшера Белкина, у которого на груди сияла новенькая медаль «За отвагу». Дмитрий уже знал, за что был награжден фельдшер. Однажды тот сопровождал обоз раненых и наткнулся на немецких парашютистов. Фельдшер не растерялся и застрочил из автомата, не подпуская десантников к раненым. Подоспевший на помощь отряд красноармейцев перестрелял парашютистов.

Постепенно Дмитрий ко всему привык и уж не прислушивался к отдаленному громыханию франта. Оно стало таким же обычным, как птичий гомон по утрам, как дымок походной кухни.

В полукилометре от рощицы проходила дорога. Каждый день Дмитрий видел, как по ней тянулись войска — колонны запыленных, усталых бойцов, вереницы бричек, трактора с пушками, танки. И ему казалось просто невероятным, что где-то впереди может оказаться такая сила, которая устоит перед этими колоннами, перед пушками, перед танками. Да нет же такой силы!

Все знающий Костя Черныш, уже побывавший с саперами на передовой, говорил, что фашисты готовятся к наступлению, подтягивают войска и технику.

— Ну и что? Видишь? Мы тоже подтягиваем, мы тоже готовимся! Разобьем, уничтожим, прогоним! — воинственно заявлял Дмитрий, но приятель почему-то не разделял его настроения.

Все чаще и чаще дежурный по медпункту кричал:

— Воздух!

Дмитрий бежал в щель, вырытую тут же, рядом с палаткой. Это был приказ старшего врача — личному составу ПМП во время воздушных налетов укрываться в щелях и ровиках, и Дмитрий выполнял приказ...

Однажды рано утром, когда под шорох листвы да под птичий гомон полковые медики досматривали последние кадры снов, когда часовой, млея от сладкой дремоты, ожидал смену, — все кругом неожиданно загрохотало. Хотя этого ждали, об этом только и говорили, ведь полк занял запасную линию обороны, и все-таки где-то в глубине души теплилась надежда, что эта запасная линия и в самом деле окажется запасной, что немцы сюда не прорвутся.