Василий Шаталов - О дереве судят по плодам

В Гаурдаке Седлецкого вначале назначают на должность техника-геолога, а потом главным геологом экспедиции. Настали будни напряженного труда: бесконечные поездки по буровым, анализ геологического материала, знакомство с людьми. Людьми!.. Сколько среди них оказалось замечательных энтузиастов, бесстрашных и умных, заслуживших славу первооткрывателей несметных богатств Гаурдака! Это — начальники партий, геологи-ветераны Евгений Парникель, Николай Поддубный, а среди бурильщиков — старший буровой мастер Бекгул Алимов.

С этим мастером у Владимира сложились не совсем обычные отношения. Для него Алимов был скорее всего товарищ, друг, чем подчиненный. А Бекгул в Седлецком не чувствовал начальника и относился к нему, как к старшему брату. Эта уважительность проявлялась в безукоризненной работе бригады и Бекгула Алимова, самого опытного бурильщика в экспедиции.

Приезжая на буровую, главный геолог после обычного приветствия дружески справлялся:

— Чай есть, Бекгул?

— Сейчас будет, Владимир Иванович! — весело отвечал Алимов и шел ставить на глиняный очаг закопченный узкогорлый чайник — тунче. Пока готовился чай, главный геолог наблюдал за работой бурильного станка, пробегал глазами вахтенный журнал и, убедившись, что с графиком проходки все в порядке, подходил к ящикам с керном и долго его разглядывал.

После этого прямо на свежем воздухе, возле походных домиков, пили чай «по-фронтовому». Кипяток Седлецкому наливали в алюминиевую кружку, который долго не остывал. Это чаепитие неизменно навевало на Владимира воспоминания о восхождении на горные вершины. И виделось всегда примерно одно и то же. Солнце. Искристый перелив снегов. От высоты слегка кружится голова. В ветвях можжевельника сипло посвистывает ветер. Он бросает в лицо сладкий арчовый дымок и пресный запах снега. Хорошо! Вокруг — незабываемая красота заснеженных хребтов, складчатые склоны и извивающийся мрак таинственных ущелий, над которыми, покачиваясь, осторожно текут дымчатые облака. А в руках — кружка душистого чая.

Вот так же сиживали за кружкой чая Седлецкий и Бекгул Алимов. Бекгул рассказывал о себе, о своей семье. Главный геолог слушал, и постепенно жизнь бурового мастера стала ему такой же знакомой, как своя.

Бекгул Алимов родился в долине Кугитанг-Тау, в селе Базар-Тепе. Отец был колхозным поливальщиком, но потом со всем семейством переехал в Гаурдак.

В годы войны Бекгул разделил судьбу многих своих сверстников: еще подростком пошел работать. Разведка полезных ископаемых в Гаурдакских горах не прекращалась даже в те трудные годы. Одна из буровых была почти на самой вершине горы. Бекгул носил туда ведрами мазут. От цистерны с мазутом до буровой примерно километр. За день он делал туда и обратно шестнадцать рейсов. Нести ведра вверх по склону было тяжело: ломило плечи, локти, немели и затекали пальцы. Бекгул намечал себе рубеж, что-нибудь приметное: рытвинку, камень или куст полыни. И шел к этому рубежу без передышки, но, как всегда, несколько шагов делал сверх своих силенок. Это было первым испытанием воли, первой победой над самим собой.

Бекгул всегда старался, хотя бы незаметно, присутствовать на буровой, когда из трубы выбивали породу, поднятую из земных недр. Порода была пестрой и такой же круглой. Буровой мастер, бородатый Рахман-ага, укладывал ее в деревянные ящики и показывал только начальникам. Те рассматривали ее и долго говорили о ней что-то непонятное.

Однажды, набравшись храбрости, Бекгул спросил у мастера:

— Рахман-ага, а что это за камни, которые ты складываешь в ящики?

— Подрастешь — узнаешь, — ответил Рахман-ага.

— А я сейчас хочу знать, — смело заявил Бекгул. В ответ на это мастер только рассмеялся.

— Мало ли чего я хочу. Да на всякое хотенье есть терпенье. Понял?

Бекгул чуть не заплакал от обиды. Тогда мастер смягчился:

— Ну, ладно, слушай и на ус мотай. Эти круглые камни называются керном. Понял? Геологи узнают по ним, что лежит внутри гор и на какой глубине. А это что за штука знаешь? — Буровой мастер взял кусок керна, сверкавшего ярко, как медь, и поднес близко к Бекгулу.

Бекгул помотал головой.

— Это сера. «Кукурт». Понял?

Бекгул все понял! Он весело подхватил мазутные ведра и, подпрыгивая, помчался вниз по косогору. С тех пор в душе подростка поселилось одно желанье — работать на буровой. Но прежде чем сбылась эта мечта, Бекгул Алимов был водовозом, реечником в геохимической разведке, землекопом на строительстве дорог. И только спустя несколько лет его приняли в бригаду бурильщиков.