Александр Филатов - Вариант Дельта (Маршрут в прошлое - 3)

– Ладно, ладно! Вы бы, Наталья Сергеевна, лучше перед мужем извинились! Позволю себе заметить, что вам сказочно, недопустимо повезло: вы посмотрите – какой он учёный, какой Человек , как он вас любит… Да, если бы меня бы кто любил так, как он вас, – я бы горы свернул! Эх вы… – с негодованием завершил фразу Ванеев и ушёл прочь, не слушая лепета оправданий Натальи.

Не знаем, было ли всё это давно продуманной или стихийной реакцией акустика, но именно короткая отповедь Ванеева привела к тому, что первоначальная озлобленность и неприятие, вызванные действиями мужа, уступили место раскаянию и осознанию действительной недопустимости своих ошибок. Поэтому дома Наталья повела себя на этот раз тихо, не пытаясь оправдываться, а, напротив, стремясь как-то загладить свою вину. К счастью, её муж был не только строгим и требовательным, хотя и справедливым, научным руководителем, но и добрым, отзывчивым человеком. Правда, поначалу он был рассержен. Рассержен настолько, что не удержался от упрёка жене в нежелании иметь детей. Несчастный! Он и понятия не имел, что после того эпизода в Восточной Сибири, который завершился уголовно преследуемым убийством неродившегося ребёнка во чреве матери и привёл Наталью в Сухуми, она уже никогда не сможет иметь детей… Отчасти и по причине такого незнания гнев очень скоро утих. Андрей завершил ссору совершенно по-доброму:

– Ладно, Наташенька, я-то тебя прощаю. Другие могут не простить. Главное: Дело, наше Дело, не терпит небрежности… Ты постарайся, пожалуйста…– совсем уже ласково завершил Черкасов, нежно целуя жену.

А менее чем через неделю Наталья совершила ещё одну, куда более серьёзную ошибку: все восемь собак „деструктивной“ серии были переданы ею для очередного воздействия колебаниями „спектра тета-четыре“. Таким образом чистота хронического эксперимента, продолжавшегося уже десять недель, была непоправимо нарушена. На собаках „деструктивной серии“ изучались механизмы воздействия установленных в прошлом году тех ритмически изменяющихся акустических колебаний, которые вызывали агрессивность животных и разрушительные изменения в определённых внутренних органах. Так называемый „спектр тета-четыре“, как обнаружили несколько дней назад, стимулировал быстрое развитие у собак привязанности к „хозяину“. Быть может, Наталья допустила свою непростительную ошибку отчасти потому, что обе подопытных группы – „старая“ „деструктивная“ и новая для серии звуковых воздействий „спектра тета-четыре“ состояли из животных породы восточно-европейских овчарок. Разумеется, такие собаки – все похожи одна на другую, но не проверить бирки на ошейниках, но перепутать вольеры…

Наталья обязана была организовать доставку животных к малым сурдокамерам и разместить их там (согласно номерам). Первым же, кто подходил к подопытным животным группы „тета-четыре спектра“, по условиям этой серии экспериментов был их „хозяин“: ведь было решено, кроме аппаратных исследований и фиксации результатов опытов, осуществлять ещё и визуальный (с видеозаписью) контроль поведения животных по отношению к их „хозяину“ сразу же после сеанса воздействия. Так что высвобождал животных из „сурдокамер“ 5их „хозяин“ м.н.с. Глухов.

Он и выявил ошибку. Трудно сказать, что бы могло получиться из всей этой истории, если бы не три обстоятельства: во-первых, реакция животных „деструктивной“ группы была совершенно иной, чем у взятых в эксперимент несколько дней назад собак группы исследования „тета-четыре спектра“; во-вторых, продолжительность эксперимента над животными из „деструктивной“ группы была запланирована ровно на десять недель. Так что, этих животных в тот день просто вообще надо было не подвергать никаким воздействиям, а лишь исследовать результаты ранее произведённых воздействий; в-третьих, самое важное, именно тот парадоксальный результат, который первым обнаружил Глухов, довольно сильно искусанный собаками (и несмотря на специальные защитные халаты!), навёл Черкасова на несколько весьма важных идей.

Так что, в этот раз ни упрёков Наталье, ни собраний лаборатории, ни домашних ссор и разбирательств не последовало. Наоборот, Андрей Васильевич сам представил дело так, будто это он вдруг решил изменить условия эксперимента и подвергнуть хроников „деструктивной“ группы новому воздействию. Наташа, отнюдь не полностью лишённая совести, поняла и расценила поступок мужа по-своему… Дома она была тише воды и ниже травы. А наутро, перед отъездом супругов на работу, Наташа сказала, что хотела бы сменить место работы и что якобы ей обещают место младшего научного сотрудника.