Александр Филатов - Вариант Дельта (Маршрут в прошлое - 3)

– Но тогда это – очень жестоко! Знать о таком развитии событий и не предупредить возможную жертву – это…

– Да, пробовал я, товарищ генерал-полковник, – совсем не по-уставному перебил Фёдорова старый психолог, – Андрей же слеп , ничего не видит, не замечает, не понимает! Ведь влюблённость и любовь – две совершенно разные вещи! А первая из них – типичное психотическое состояние… Пробовал я, Алексей Витальевич. Три раза ситуацию организовывал… Ясно, – так, чтобы объект… то есть, Черкасов увидел, понял бы и чтоб не знал, что события организованы. Ничего не выходит! Короче, лишить Андрея Наташки сейчас – ещё худший садизм получается… 4

________________

Ничего этого Андрей Васильевич не знал. Более того, в отпуск он уходил со спокойной душой, хотя на работе пока что и не ладилось. Те результаты, которые были получены, в том числе те, о которых он написал специально для музыковедов, его не удовлетворяли. Да, его статья, выйдя из печати, произведёт фурор. Да, за эту работу ему присудят степень кандидата искусствоведения. Но ведь совсем не к этому стремился ещё молодой, но уже маститый учёный. Совсем не это было его сокровенной, вынашиваемой с детства идеей и целью…

А пока что он вместе с Натальей Ветровой, которую наконец решили принять на работу в МБП, ехал на юг. Туда, где они повстречались, туда, где им ещё предстояло (в том году) повенчаться…

Время отпуска пролетело незаметно. С новыми силами и идеями Черкасов вновь с головой окунулся в работу. Наташа поначалу была счастлива. Она тоже старалась работать добросовестно и с полной отдачей сил. Но… влюблённости в Андрея у неё не было, а чувство благодарности и вызванной ею привязанности пока что так и не начало перерастать в любовь. К тому же, как уже знает читатель, отнюдь не Труд и даже вовсе не собственное Духовное Развитие составляли суть её жизненных интересов. Как говорится – воспитание у неё было – не то…

Уже через несколько месяцев она стала уставать быть всё время внимательной, обязательной и точной. Всё чаще она допускала ошибки. Поначалу Андрей, действуя очень бережно, деликатно, исправлял эти огрехи сам. Но однажды вследствие такой ошибки погибла обезьяна. Черкасов в тот же день созвал общее собрание лаборатории, на котором скупо, по-деловому, негромким голосом, с мрачным выражением лица вынес на обсуждение вопрос о проступке старшей лаборантки Черкасовой и попытался на этом примере заострить внимание всех сотрудников на необходимости строжайшего соблюдения всех условий, тщательно продуманных и проводимых здесь экспериментов.

Сразу скажем, что этого вовсе не требовалось: все сотрудники лаборатории уже довольно давно прониклись к своему руководителю глубочайшим уважением. Да, что там – его просто любили! Любили, а значит, видели и понимали всю глубину его привязанности к жене. Уже не раз другим сотрудникам приходилось исправлять ошибки Натальи. Завлаба об этом в известность не ставили. Да этого и не требовалось, поскольку всякий раз удавалось предотвратить непоправимые последствия. Но на взаимоотношениях Натальи с остальными сотрудниками подобные эпизоды не могли не сказаться. Наталью щадили, но щадили лишь потому, что она была женой, любимой супругой шефа. В общем, действуя на этой основе и инстинктивно, работники лаборатории перешли на, пожалуй, единственно верный и понятный для Натальи тон – тон предельной формализации и регламентации отношений. До поры это помогало, но сегодня… Сегодня весь персонал смог ещё раз убедиться, насколько объективен и справедлив их шеф, насколько Дело для него выше любых пристрастий и личных отношений. В результате, старший научный сотрудник акустик Ванеев, стремясь утешить завлаба, практически, взял Наталью под защиту. В своём выступлении он попытался обосновать исчерпанность, фактическую завершённость работы с умершей обезъянкой и предложил воспользоваться её гибелью для „генетических исследованиях максимального уровня“. Черкасов, прекрасно знавший, что означает это выражение на внутреннем языке их лаборатории, тотчас же заметно воспрянул духом, поблагодарил Ванеева и предложил генетикам обсудить это. Так Наталья, неожиданно для неё, оказалась позади линии боя. Позже, после собрания, улучив момент, она со слезами на глазах поблагодарила Ванеева, начала ему что-то лепетать о том, что она „никогда более..“ и „приложу все силы“. На это доктор наук Ванеев, довольно сердито ей заметил: