Александр Авдеенко - Следопыт

— Ну, был. А тебе что, завидно?

— Не завидно, а интересно. Очень даже интересно. Ее зовут, кажется, Юзефа. Или Юлия. Так?

— Можно и так и так. И еще Юсей. Для меня она — Юся.

— Нравится она тебе?

Смолин покраснел и опять засмеялся.

— Смотри, какой любопытный! Ну, допустим, нравится. А дальше что?

— Говорят, ты жениться на ней собираешься. По любви или так… критический возраст подошел?

— Чудак человек. Если бы не полюбил, жениться бы не потянуло.

— До свадьбы любишь, а после свадьбы разлюбишь. Бывает и так.

— У меня так не будет. Не умею криводушничать. Ни обманывать, ни обижать, ни обещать того, что сделать не могу.

— Понятно. Значит, ты собираешься осчастливить Юзефу?

— Что ты, Коля! Юся меня осчастливит.

Николай с самым искренним удивлением посмотрел на своего собеседника.

— Она тебя осчастливит? Тебя?! Такого знаменитого? Такого молодца? Да ты, Сашка, оказывается, цены себе не знаешь. Не я чудак, а ты. Протри глаза, оглянись, в какое время живешь. Сейчас невест — хоть пруд пруди, а женихов, да еще таких как ты, — раз-раз и все. Ты должен выбирать наикращу дивчину на свете, а не она тебя.

— Вот я и выбрал. Самую наилучшую.

— Странный у тебя вкус, Саша. Не обижайся, старшина, за прямоту.

— Ничего, не извиняйся. Давай говори. Интересно, Не от всякого услышишь правду. Ну?

— Я говорю, в здешних краях нет пригожих дивчат. Все наилучшие остались там, в России: на Волге, на Урале, в твоем Большом Болдине.

— Мне жаль тебя, Коля. Такой молодой, а уже близорукий. Закажи себе очки — и ты увидишь, что и здесь, как и в России, много хороших девушек.

Кузьмин ничуть не обиделся. Даже как будто был доволен, что задел Смолина за живое, заставил разговориться. Усмехнулся и спросил:

— Между прочим, что такое «хорошая девушка»? Объясни, пожалуйста, если тебе не надоели мои вопросы.

— Могу и объяснить. Только боюсь, что ты не поймешь.

— А ты попробуй. Ну!

— Хорошая девушка — это… это… как тебе сказать?.. Смотришь на нее — и тебе все время хочется смеяться, песни петь, куда-то бежать, обнимать всякого встречного и поперечного. Рядом с ней чувствуешь себя сильным, красивым, никого и ничего не боишься. В огонь и воду можешь броситься. Горы свернуть. Воевать и работать готов за пятерых.

— Все?.. Ну и сказал! По твоим словам выходит, что не она, девушка, хорошая, а ты, парень.

— Вот, я же говорил, что не поймешь… Если ты будешь хорошим, то и она, твоя девушка, тоже будет хорошей. Жена — вторая половина мужа. Так говорят умные люди. И я им верю. И еще они говорят так: готовых жен не бывает. Хорошие жены рождаются в доме мужа. Слыхал ты, Коля, такие слова?

— Чудно рассуждают эти твои умные люди. И ты вместе с ними. По вашей опасной теории выходит, что жениху не надо выбирать невесту, ему можно жениться на любой, на самой плохой дивчине и делать потом из нее хорошую жену. Так?

— Сколько тебе лет, Николай?

— При чем здесь возраст? Мне было двенадцать, когда отец бросил мать и четверых пацанов и смылся к другой. Мать умирала от горя, а через два с чем-то года на том самом месте, где обычно сидел и спал отец, появился новый… муж моей матери. И он тоже сбежал от какой-то женщины. Два сапога — пара. Любили, разлюбили и опять полюбили. Интересно, по какой теории они действовали? Оба, между прочим, фронтовики, ответственные, авторитетные товарищи.

Смолин долго молчал. Он серьезно, чрезвычайно внимательно, новыми глазами вглядывался в обычно скрытного и насмешливого Кузьмина. И все, все понимал, чем тот мучился в свои двадцать с лишним лет, ради чего затеял этот нелегкий для себя разговор. Смолину вдруг захотелось обнять парня и сказать, что он никогда и нигде не обижал ни девушек, ни женщин и что Юлию он будет любить всю жизнь. Не успел.

На крылечко канцелярии выскочил дежурный по заставе, сержант Лихарев и закричал:

— Старшина! Вас вызывает лейтенант Петров.

Смолин вскочил и энергично пожал руку Кузьмину, Спасибо, Коля. Все, что ты сказал, я намотаю себе на ус. Мы еще поговорим с тобой на эту опасную тему.

Начальник заставы был официален — руки Смолину, как это делал обычно, не подал. Сесть не пригласил. Строго оглядел с ног до головы и спросил:

— Вы здоровы, товарищ Смолин?

— Так точно, товарищ лейтенант.

— Оружие в порядке?

— Так точно.

Смолин отвечал быстро, энергично, весело, а сам уныло думал: «Что это с ним? За какие такие мои проделки он рассердился? Вроде бы не за что».

Петров прошелся по канцелярии от двери к окну. Раз и еще раз. Остановился перед Смолиным, вскинул на него глаза.