Нора Адамян: Девушка из министерства [Повести, рассказы]

Дядя Торос любил пошутить. И все же есть вещи, которыми не шутят. Служение народу — высокое благо. Но готов ли к нему Врамшапух?

— А как моя бедная Эрик?

Он всегда называл так третью сестру. Это слово не выражало никаких чувств. Оно было привычным эпитетом. Поэтому его удивило, когда дядя Торос сказал:

— Почему она бедная? Такого орла в руки добыла!

— Да, Шмавон был истинным героем, — подтвердил Врамшапух.

— А я не о Шмавоне, вечная ему память и покой. Живому живое надо. Мацо Дастакян к тебе в зятья набивается.

Врамшапух поправил очки.

— Не может этого быть. Ты, наверное, что-то не так понял. Путаешь.

— Может быть, я постарел и выжил из ума, — добродушно согласился дядя Торос, — наверное, мне это только показалось. Конечно, тебе видней.

Больше они этого вопроса не касались. Да и вообще говорить им было не о чем. Только, когда дядя Торос поднялся, Врамшапух спросил:

— Ты завтра обратно собираешься?

— Да, к вечеру отправляюсь.

— Захвати меня. Давно я дома не был. Съезжу, пожалуй.

Уж так повелось, что когда Врамшапух приезжал в отчий дом, туда хоть на денек собирались все сестры. И сейчас, выходя из машины, он приказал:

— Передай сестре Бавакан, что я здесь долго не задержусь. Пусть завтра приедут.

Всю дорогу Врамшапух молчал. Дядя Торос пытался рассказать, как удачно он устроил дела, но его попутчик не проявлял никакого интереса. Хоть бы из вежливости спросил что-нибудь!

Убедившись, что разговора не получится, дядя Торос стал сочинять на ходу песни, выражающие его настроение:

Ни песни, ни разговоры Врамшапуха не интересовали. Продаст колхоз тонну или десять тонн капусты — это было ничтожное событие по сравнению с неприятным объяснением, которое произошло в этот день у Врамшапуха с проректором.

Профессор сказал, что диссертация слишком затянулась, что в своих изысканиях диссертант открывает уже открытое, разменивается на мелочи, — словом, позволил себе грубое, нечуткое и нетактичное вмешательство в творческую лабораторию молодого ученого.

Врамшапух высказал это профессору с достаточной твердостью и окончательно укрепился в давно назревшем решении — перейти из университета в систему Академии наук.

Сестре Бавакан придется съездить в город, попросить академика, который ею так восхищался, о содействии. Старик ей не откажет.

Так что, пожалуй, к лучшему, что он решил сейчас съездить домой. Затею со сватовством необходимо прекратить, тем более что этот Мацо всегда был грубым, несимпатичным парнем.

И вообще — для чего Эрик выходит замуж? Будет ли ей лучше от этого — неизвестно, а для Врамшапуха создаст множество неудобств и осложнений. Сейчас жизнь налажена. Время от времени Эрик наезжает в город, прибирает комнату, следит за бельем и одеждой брата, привозит или присылает продукты. С ее замужеством все это может измениться, возникнут недоразумения насчет дома, который по праву принадлежит Врамшапуху. Бессмысленно. Эрик сама это, конечно, поймет и одумается…

Бедная! Как она обрадовалась его приезду! «Надо, пожалуй, бывать здесь почаще, He то живет женщина одна, чувствует потребность заботиться о ком-нибудь, вот и лезет в голову блажь».

…Врамшапух лежал на пухлых шерстяных тюфяках, и обстановка родительского дома возвращала его к дням детства.

Ему вспомнилось, как маленькие темные руки матери опускались в плошку с молоком, осторожно подхватывали и перекладывали на тарелку желтоватый круг каймака: «Ешь, сыночек, зернышко мое, ешь…»

Но главной силой тех далеких лет был отец. Неразговорчивый, даже суровый, он, глядя на сына, всегда ласково, умиленно улыбался.

«В клуб кино привезли, пустишь нас? Пусти…» — клянчила Тамам. Отец хмурился, молчал. «Очень хорошее кино, все пойдут, пусти», — хныкала Эрик. «Пошли прочь!.. Еще и кино… Нечего вам делать».

Девочки подговаривали Врамшапуха: «Скажи: „Пусть сестры со мной в кино пойдут, а то меня мальчишки затолкают“».

Врамшапух со всех ног бежал к отцу: «Кино хочу смотреть!» — «Умру за тебя! Иди, сынок, посмотри, родной. Тамам, Эрик, чтоб волосок с головы брата не упал! Жена, дай им по яйцу». Яйцо в те годы — плата за билет.

Бавакан к этому времени была уже выдана замуж в горное село. Иногда она приезжала и забирала к себе братика погостить. Отец приказывал: «Береги. Вы все трое его одного не стоите».