Ольга Гуссаковская - Повесть о последней, ненайденной земле

Руки онемели, и Володе казалось, что это не он сам, а кто-то другой беспомощно барахтается в воде. Но он все-таки ухватился за борт. Глаза ничего не видели ни вверху, ни впереди, кроме борта и маленького кусочка коричневой, грязной воды в беловатой пене птичьего помета.

Лодку резко рвануло в сторону. Он вдруг увидел светлый зуб багра. А потом кто-то поднял его за плечи, и Володя оказался на черных, теплых от солнца камнях. Володя прижался к ним руками, лицом и весь съежился, точно боясь, что ему не хватит места на земле.

— Ты как сюда попал?

Володя приоткрыл глаза и увидел широкую рыжую бороду. Больше ничего не рассмотрел и снова зажмурился.

— Из города… — очень тихо ответил он. На губах запеклась соленая корка.

— И что же ты делал?.. Да не кисни, вставай! Жив ведь и вымок-то самый пустяк.

Рыжая борода опять оказалась возле Володиных глаз, а невидимые руки, обхватив за плечи, приподняли его. Он с удивлением понял, что действительно способен двигаться.

— Пап, а я знаю — он за яйцами приезжал. Вот честное пионерское, не вру! — раздался неподалеку въедливый голос.

Рядом с рыжебородым появился вовсе никчемный мальчонка и тоже рыжий. Даже глаза и те рыжие.

— Нужны мне твои яйца! — буркнул Володя и повернулся к старшему — Куда теперь идти-то?

— Идти успеешь. Давай-ка вот лодку твою вытащим и закрепим сначала. Лодка-то чья? Отцова небось?

— Была… Теперь дяди Сашина.

— Тем более. Чужую вещь вдвое беречь надо.

Рыжебородый спокойно сошел с камней, вода плескалась возле его колен. Володя не верил своим глазам — ведь он только что тонул здесь! Или не тонул?

— Что смотришь? Держи корму а я сейчас разверну ее. Вот так! Теперь до прилива никуда не денется.

— А все равно ты яйца крал, яйца крал! — тихонько повторял мальчишка и дернул Володю за рукав. В рыжих глазах светилось нестерпимое ехидство.

Володя уже примерился, как бы поддать ему как следует, но тут опять вмешался рыжебородый:

— А о чем мы давеча договаривались, Геннадий Васильевич? Смотри, достанется тебе еще одна внеочередная картошка!

— Папа, да я же не вредничаю. Он же врет, он же точно за яйцами ездил! И на прошлой неделе он же приезжал… Я помню! У того тоже куртка была такая зеленая.

— Да… серьезное дело, — покачал головой рыжебородый. — Что ж, разберемся. А пока пошли разведем костерок да погреемся.

Корабль гибнет со смертью капитана. Пока капитан жив, живет и корабль. И неважно, чьи руки соткут его паруса.

Его корабль разбился о рифы, но он стоит на найденной им земле. Теперь самое главное — наладить отношения с кровожадными туземцами.

— Слышь, тебя Генкой зовут, да?

— Геннадием Васильевичем. Запомни!

— Тоже мне Геннадий Васильевич! Видал я таких.

— А видал, так и не лазь! Тебя сюда не звали!

— Ох, Геннадий Васильевич, не миновать тебе картошку чистить! — вмешался его отец. — И что ты за человек такой неуживчивый?

Геннадий Васильевич отвернулся и полез вверх по склону за хворостом.

Птичий базар остался за выступом скалы. Его гомон снова напоминал шум сильного летнего дождя. Здесь на каменистом пологом склоне жили только черные носатые топорки. Они носили такие большие клювы, что непонятно было, как они не перекувыркиваются. Топорки жили в норах, как звери, и на людей не обращали никакого внимания. Некоторые плавали по обмелевшей бухте, время от времени торчком втыкаясь в воду. Другие сидели возле нор. Зевали. Низко черкнула по камням большая черная тень — пролетел орлан. Выше по склону, куда ушел Геннадий Васильевич, верещали в стланике полосатые бурундуки. Кажется, земля была обитаемой.

Островом владели джунгли. По утрам в зарослях затопленного мангровника оглушительно пели птицы. Угрюмый боцман на берегу бухты Спасения видел черных лебедей удивительной красоты. А по ночам джунгли оглашал рык полосатых тигров.

«Капитан, — сказал угрюмый боцман, — мы должны построить новый корабль, земля — плохое пристанище для моряка…»

— Так как же, прав Геннадий Васильевич или нет? Не хочется ведь зря заставлять человека картошку чистить, — Рыжебородый внимательно и строго посмотрел на Володю. Глаза у него тоже отливали рыжиной, но все-таки не так, как у сына. И вообще он Володе нравился.

— Зря он говорит. Да если бы я знал, что они такие, эти птицы, я вообще бы сюда не поплыл. Нужны мне их яйца!

— Может, и верно тебе не нужны, да они-то про это не знают? Вот дело какое. А тут уже два раза появлялся грабитель в зеленой куртке — как же было не сомневаться Геннадию Васильевичу?