Ольга Гуссаковская - Повесть о последней, ненайденной земле

Мама говорила, что на Острове ничего интересного нет — скалы да птичий базар. Да еще осенью поспевает много рябины. Но Володя знал, что она, как всегда, не увидела самого главного.

Володя давно уже заметил, что все вещи они видят разными глазами. Летом на сопке, где они собирали грибы, мама ходила не поднимая головы и даже не заметила любопытного бурундука, долго мелькавшего впереди нее между корнями стланика. Зато грибов набрала полное ведро. А Володя — почти ничего. Он все время ожидал, что вместо бурундука из паутинной смолистой чащобы выломится медведь. Кто бы тогда стал защищать маму? Конечно же, он, а не говорливый дядя Саша. Но медведь так и не появился…

И на улице мамины быстрые глаза видели все, что продается в магазинах и даже во дворах магазинов, за целый квартал узнавали знакомых. А для Володи улица всегда оставалась местом Непонятных предметов. Кто и зачем, например, потерял эту симпатичную, белую от новизны гайку? Куда спешил человек, обронивший подковку от ботинка? Или что это за неизвестный ржавый ключ? Может быть, он от покинутого дома или выброшенного морем сундука, а мама знай свое:

— Брось эту железяку! Всю квартиру хламом завалил, ступить негде!

Так и с Островом.

Во сне он столько раз бродил по каменистым склонам, заглядывал в глубокие расселины, полные странного синего тумана. И вот теперь все это случится в самом деле! Володя еще раз глянул на привычный родной берег, нашел глазами свой дом… и оттолкнулся от причала.

Паруса на корабле раскрылись бесшумно, как огромный белый цветок. Тронул щеки крепкий соленый ветер моря. Чужой и непонятный для каждого моряка берег отступил и скрылся в тумане.

«Капитан! — сказал угрюмый боцман. — Капитан! Эту землю искало восемь кораблей, и один дьявол знает сегодня их судьбу».

«Мы будем девятым, и мы ее найдем», — ответил он, и паруса над его головой запели от попутного ветра.

Перед ним лежала карта — косой клочок грязного пергамента. В углу чуть проступала половина оборванной «розы ветров». Вторая осталась в тот день в руках неизвестного бродяги. Бороться за нее не было времени — к ним уже бежала стража. Тогда капитан долго петлял по темным улицам, пока не увидел голубую гавань и корабли. Погоня отстала, а в руках он сжимал карту — старинную карту Последней, Ненайденной Земли.

Пологие волны медленно приподнимали и опускали лодку. Шел отлив. Грести было легко. Точно невидимые сильные руки уносили лодку от берега. Володе даже казалось, что он видит их. Руки напоминали коричневые водоросли, и всякий раз, как весло упиралось в воду, они мягко сплетались под днищем лодки, подталкивая ее вперед.

Берег начал выгибаться дугой, — значит, Володя был уже на середине бухты. Исчезли и звуки города. Изредка только стлался по воде тоскливый вой сирены из порта. Зато со стороны Острова все чаще долетали обрывки странного шума, похожего на плеск сильного ливня. Володя ничего не мог понять: небо над Островом было чистым. В спокойную синеву гордо вонзались острые черные скалы. Теперь уже Володя видел, что менаду скал пряталась крошечная бухта. Похоже было, что странный шум шел оттуда.

Грести стало трудно. Возле Острова течение разбивалось о скалы, у их подножия кипели белые буруны. Только узкая горловина бухты поблескивала, как голубое стекло. Над ней неторопливо кружили птицы. Володя еще раз оглянулся на Остров и вдруг понял, что ему, в общем-то, не так уж и хочется быть исследователем новой земли, но город остался недостижимо далеко и течение само несло его лодку в незнакомую бухту.

«Интересно, — подумал Володя, — а может, и другие земли открывали так же? И не хотели, да они сами открывались…»

Корабль со сломанными мачтами несло на буруны. Нелюдимо зияла бездонная пасть грота, куда с пушечным гулом ударяли волны. Тысячи мрачных, черных птиц кружили над острыми скалами.

«Капитан! — сквозь рев прибоя прокричал боцман. — Мы нашли нашу землю, но, будь я проклят, если мы сумеем кому-нибудь о ней рассказать!»

«Мы еще успеем! Готовьте бутылку!» Гремящая лавина захлестнула корабль…

Володя согнулся, закрыл голову руками. Он мгновенно ослеп и оглох. Лодку стремительно накрыла птичья туча. От пронзительного и злобного визга чаек разламывалась голова. Острые, сильные крылья били по плечам, по рукам… Нечем было дышать. Он рванулся в сторону… и оказался за бортом.

Вода обожгла ледяным холодом, но он все же вынырнул.

Птичья туча рассеялась. Серый утес, изрытый бесчисленными щелями и пещерами, словно всосал ее в себя. Теперь над морем снова кружились только дозорные.