Михаил Колосов - Карповы эпопеи

— Обедать будем, чи как?..

Жизнь Карпова дома после тяжелой работы

Чаще всего после работы Карпов мастерил что-нибудь по хозяйству: дорожил светлым временем. Обедать можно и вечером, при свете, ложку мимо рта не пронесешь. Строгать же, пилить, гвозди бить — это сподручней делать днем.

Отпихнул ногой кобеля:

— Пошел, идол!..

Но Буян изучил повадки хозяина, не обижается на него, не уходит, ждет.

Карпов достал из холщовой сумки для харчей кусок хлеба, бросил Буяну.

— На, от зайца. — Сумку с пустой бутылкой из-под компота отдал жене. И только потом ответил ей: — Опосля... Надо ж тому идолу починить дверку,— кивнул он на сарай, где, услышав шум, поскуливал поросенок. — Э, звягучий какой, чтоб ему...

— А нехай,— махнула рукой Ульяна.— Это кабы б до войны такой попался.

— До войны — да, намучились ба... — Карпов направился в сарай. На пороге остановился, вспомнил что-то. — До войны! — проговорил он с упреком — мол, память у тебя, баба, куриная. — До войны! А опосля? Когда ты противогазом поросенка задушила?

Захихикала дробно в фартук Ульяна, закрутила головой — вспомнила, смешно ей:

— То после уже, правда твоя... После войны, да. А как до войны ото со шкурами чертовались? Тоже ж было?..

— Ну, было. — Карпов нехотя согласился с женой. — Было... да сплыло... — и скрылся в сарае, застучал топором.

Мастерить, строить Карпов любит, у него просто руки чешутся, и тоска съедает, если нечего перестраивать. Мастерит он, правда, грубо, топорно, но зато прочно, на века.

Спальный апартамент, который он выгородил,— это всего лишь маленький эпизодик в деятельной жизни Карпова. У него бывали дела куда солидней, важней, грандиозней. Вот, например, история со шпалами.

Дом у Карпова такой же, как и у многих в поселке: два окна смотрят на улицу, три — во двор, крыша под белой черепицей, стены саманные. В общем, дом как дом, не хуже других. А может, даже и получше некоторых: у него, например, ставни с запорами. Карпов сам сделал их — этакие длинные железины поперек окна на болтах. Один болт ввинчен наглухо, другой — свободно болтается, каждый вечер вдевается в отверстие внутрь дома и изнутри закрепляется шплинтом. Прочно, надежно, никакие воры не страшны.

Когда мы были еще малыми детьми, мать, уходя на работу, закрывая ставни, всякий раз сокрушалась: был бы отец — сделал бы такие же, и горюшка б мало: закройся и спи до утра спокойно. Но воры, наверное, знали, что ни за железными запорами у Карпова, ни тем более за расхлыстанными ставнями у нас красть было нечего, и потому ни разу не побеспокоили.

Тем не менее Карпов постепенно превращал свой дом в крепость. Выписал на работе по дешевке несколько старых шпал и сделал из них ворота — высокие, глухие, прочные. Калитку тоже соорудил высокую, глухую, с железным засовом.

Пока строил ворота, разохотился и с получки выписал еще шпал, привезли их на двух машинах с прицепами. Увидела Ульяна, обрадовалась сначала — добра-то сколько! А когда узнала, что Карпов почти всю получку ухлопал на них, ругаться стала. Карпов и сам понял, что немного переборщил со шпалами, но не сдавался, огрызался:

— Да? А ты пойди купи их просто так! Не купишь. А если и найдешь где — так с тебя сдерут за них ой-ой! А тут, можно сказать, задарма столько материалу. Потому как для своих рабочих скидка существует.

— Задарма — возмущалась Ульяна, тыча ему в лицо остатки зарплаты. — Задарма, а где же деньги? Сколько шпал навалил! Что делать-то с ними?

— Найдем что.

— Неужели хату перестраивать задумал?

— А что, можно и хату. Стены из шпал теплые.

— И не выдумывай! — решительно запротестовала Ульяна.— С тебя станется: развалишь хату, а потом, знаешь, сколько всего надо будет, да сколько возни?

— Знаю... Ладно. Пригодятся на что-нибудь.

После этого они с Ульяной дня три таскали шпалы с улицы во двор, укладывали в штабель на долгое хранение. Нижние шпалы уложили на камнях, чтобы от земли не прели. Поверху Карпов проволокой окрутил — не унес бы кто на дрова.

— Кому они нужны — укутываешь. Соорудил памятник дураку, — не успокаивалась Ульяна.

— Ладно, будя ругаться. Ишо спасибо скажешь, вот подожди трошки.

Утихомирилась Ульяна, доволен Карпо: лежат шпалы — богатство. Строй — не хочу.

Однако недолго богатству этому пришлось вылеживаться. Надумал Карпов построить летнюю кухню. Настоящую, как у людей. А то ведь летом в хате плиту топить — угоришь от жары. Одно дело — суп или борщ, подогреть можно и во дворе на таганке, а ей, Ульяне, приходится готовить еще и поросенку. И порается, бедная, в жаре. Отсюда и мухи в хате — двери-то целыми днями настежь рахлобыстаны...