Даниил Краминов - Сумерки в полдень

— Мистер Гендерсон, кажется, боится их?

— А кто их не боится? — ответил Хэмпсон вопросом. — Сэр Невиль говорит, что готов дать многое, чтобы они не стали нашими противниками.

— Он хочет откупиться от них?

— Откупиться? — повторил Хэмпсон недовольно, будто грубое слово «рэнсом» — «выкуп», связанное обычно с шантажом, кражей гангстерами детей в Америке, было неуместно в разговоре дипломатов.

— Конечно, откупиться, — еще жестче повторил Антон. — Заплатить выкуп за то, чтобы не трогали Англию, ее интересы.

— Сэр Невиль говорит, что Англии не придется жертвовать многим, чтобы помешать немцам стать нашими врагами.

— Но они уже враги, — сказал Антон, показывая на марширующую, обрамленную факелами колонну. — Они уже враги! — повторил он, не скрывая ненависти к этим вымуштрованным здоровякам, которые ладно вышагивали, ладно пели, привычно выкрикивали «Зиг хайль!». — Они не остановятся, пока не захватят наши и ваши земли.

— Они не хотят захватывать Англию, — возразил Хэмпсон.

— Год назад они говорили, что не хотят захватывать Австрию, — напомнил Антон, — а где она теперь? Шесть месяцев назад они говорили, что у них нет никаких претензий к Чехословакии, а что они делают сейчас? Вы же слышали их речи? Слышали?

— Слышал, — подтвердил Хэмпсон. — Это, конечно, нечестно и возмутительно, но сэр Невиль верит, что Гитлер хочет только собрать всех немцев в единой Германии.

— Он хочет собрать их в единой Германии вместе с землями, на которых немцы расселились, — уже раздражаясь, проговорил Антон. — А ведь немцы есть не только в Чехословакии, они есть почти во всех странах — у нас, во Франции, в Соединенных Штатах, в Дании, Голландии, Югославии, да и в Англии тоже.

— У нас немцев мало.

— Но в тех английских колониях, которые до войны принадлежали Германии, их значительно больше. Они добиваются возвращения этих колоний так же яростно, как воссоединения всех немцев в единой Германии.

— Сэр Невиль верит, что и об этом можно договориться.

— Вашему послу хочется договориться, потому что по своим убеждениям он близок к нацистам и хочет угодить им. Дипломаты в Берлине говорят, что Гендерсон не посол английского короля в Германии, а, наоборот, посол Гитлера при английском дворе.

В глазах англичанина мелькнули недовольство и отчужденность.

— Мало ли что говорят, — произнес он укоризненно. — Сэр Невиль с детских лет привязан к Германии — няней у него была немка, учился он в немецком университете, жил в этой стране, в молодости, а молодые привязанности сохраняются на всю жизнь, но он представляет здесь Англию, и только Англию.

— Какую Англию, Хью?

— Как какую? Нашу старую, добрую Англию, как говорят англичане. Разве на земле есть еще какая-нибудь Англия?

— Нет, другой Англии нет, — ответил Антон. — Но еще Дизраэли говорил, что Англия состоит из двух наций — из нации богачей и нации бедных, а интересы богатых и бедных не совпадают, что известно не только социалистам, к которым вы когда-то принадлежали, но и…

— Почему «когда-то принадлежал»? — перебил его Хэмпсон. — Я был социалистом по убеждению и остался им. Наш посол в Москве не называл меня иначе как только «этот молодой социалист» или просто «наш социалист». Своих убеждений при перемене должностей я не меняю.

— Что ж, это хорошо, — проговорил Антон, ободренный неожиданным признанием. — Это очень хорошо, что вы не изменили своих убеждений и мне не надо доказывать вам, чьи интересы — богатых или бедных — представляет ваш посол…

— Это примитивно, мистер Карзанов, — осуждающе произнес Хэмпсон. — Вы, как и мой друг Фил Бест, делите человечество на богатых и бедных и во всем видите только борьбу между ними. Я никогда не соглашался с Филом, не соглашусь и с вами.

— А для кого лучше беззаконие сверху, чем беспорядок снизу? Для простого народа или для богатой верхушки?

— Наивный вопрос! — насмешливо воскликнул Хэмпсон. — Это и ребенку ясно, что беззаконие сверху — это беззаконие против народа.

— Но Гендерсон сочувствует нацистам именно потому, что, как вы сказали однажды, считает «беззаконие сверху лучше беспорядка снизу». Говорил он это?

— Говорил.

— Восхваляя нацистов за «беззаконие сверху», посол выражал чувства и мысли вашей верхушки?

— Он выражал свои личные мысли и чувства.

— Но эти личные мысли и чувства совпадают с мыслями и чувствами вашей богатой верхушки?

— Совпадают.

— Простите за нескромный вопрос, Хью… А с вашими чувствами и мыслями они совпадают?