Даниил Краминов - Сумерки в полдень

Некоторое время спустя Антона позвали к телефону. Подавая ему трубку, Краюхин заговорщически шепнул:

— Дама… Начала говорить по-английски, а потом по-русски.

— Прости, пожалуйста, — услышал Антон голос Елены. — Хотела посоветоваться с Виталием Савельевичем, но он, как мне сказали, «аут», поэтому беспокою тебя. У меня сегодня будут гости, и я не знаю, как и чем их угощать. Посоветуй…

— Не знаю, Лена, — сокрушенно признался Антон. — У меня за границей гостей еще не бывало.

— Тогда спроси наших, что и как делать.

Антон спросил Краюхина, но привратник вообще гостей не принимал, и Антону пришлось бежать в свою комнату, чтобы спросить Горемыкина и Звонченкова. Те посоветовали позвонить в гастрономический отдел соседнего универмага и заказать, что хозяйка считает желательным, а если она и этого не знает, то просто сказать, что нужна закуска на столько-то персон и примерно в такую-то цену; остальное они сделают сами. Вернувшись так же бегом в вестибюль, Антон передал Елене их совет и даже назвал номер телефона магазина, который оказался у Звонченкова. Елена поблагодарила и пригласила Антона тоже быть ее гостем. Лишь после этого Антон поинтересовался, кого это она решила угощать.

— Московских гостей, — ответила Елена. — Я же говорила, что в Женеве Виталия Савельевича и меня приглашал в ресторан Курнацкий, и Виталий Савельевич сказал ему, что если он, Курнацкий, окажется в Лондоне, то мы будем рады видеть его своим гостем. В самолете он напомнил об этом Виталию Савельевичу, и нам теперь отступать некуда. Пригласили, конечно, и Игоря Ватуева, и Андрея Петровича, но советник уже приглашен куда-то в другое место и считает, что там ему быть нужнее.

— Я не думаю, что московские гости обрадуются, увидев меня у вас, — заметил Антон.

— Но и не рассердятся. Ватуев считает себя твоим другом, а Курнацкому, наверно, все равно.

— Я же говорил тебе, что вызвал его недовольство в Берлине.

— По-моему, он не такой мелочный, чтобы помнить об этом.

— У подобных людей хорошая память на все, и к тому же он такое начальство…

— В своем доме я начальство, — прервала Елена со смешком, но решительно. — И гость, какой бы он ни был, не может указывать мне, кого приглашать, а кого не приглашать. Приходи обязательно, я буду ждать. Слышишь!

В ее голосе послышались ласковые и повелительные нотки. Антон еще раз поблагодарил за приглашение, но обещания прийти не дал. Он был уверен, что Курнацкому не понравится его появление у Елены: лишние глаза, лишние уши.

Однако под вечер в их комнату, где к тому времени Антон остался один, зашел Грач. Он пропадал весь день вместе с Курнацкий и Андреем Петровичем где-то в городе, выглядел усталым и еще более холодным. Грач внимательно и недоумевающе всмотрелся в лицо Антона.

— Звонила Елена, — сказал он, отведя глаза в сторону. — Она хочет, чтобы вы непременно были у нас сегодня. Она чувствует себя очень обязанной вам за помощь в дороге и хочет…

— Ну что вы! Что вы! — воскликнул Антон, перебив Грача. — Ничем она мне не обязана. Большое спасибо за приглашение, но я не могу прийти.

— Подождите! — резко остановил его Грач. — Она хочет, чтобы я привел вас, и я обещал ей. Будьте тут, я зайду за вами.

И, не ожидая ни согласия Антона, ни его возражений, Грач повернулся и вышел. Несколько ошеломленный, Антон опустился снова на стул. Хотя он ломал голову над тем, чем заняться вечером, ему вовсе не нравилось быть безвольной фигурой, которой распоряжаются другие. Он приготовился решительно отказаться, когда Грач зайдет за ним, но его решимости хватило ненадолго. Длинный вечер в отеле пугал его, а разговор о Москве, о друзьях и знакомых с Игорем Ватуевым где-нибудь в укромном уголке был бы очень кстати, и, когда часа полтора спустя Грач зашел в их комнату, Антон покорно поднялся и последовал за ним.

Московская улица была недалеко от полпредства, и они пошли пешком. Грач шагал молча, смотря себе под ноги. Антону хотелось заговорить с ним, но он не знал, с чего начать. Лишь пройдя больше половины дороги, он заметил, что Елене нравится жить на улице с таким родным названием, и Грач односложно подтвердил: да, нравится. Он даже не полюбопытствовал, как это Карзанов узнал, что нравится чужой жене. После этого Антон молчал до самого дома, где жили Грачи, молчал, пока поднимались в лифте, а затем стояли у закрытой двери, ожидая, когда Елена откроет на звонок.

Елена, увидев мужа и Антона, заулыбалась, воскликнув с излишним оживлением: