Руслан Киреев - До свидания, Светополь! - Повести

Родной брат Дмитрия Филипповича дядя Паша Сомов тоже был весь изранен и тоже инвалид, но, обтянутый заштопанной кожей скелет, шел ли в какое сравнение с этим боровичком?

— Шур?! — вопросительно и уже с неудовольствием проронил Визалов. Привык, что при малейших затруднениях жена тут как тут и мигом все затруднения разрешаются.

— Сейчас я вам все объясню, — опять пришла на помощь Валентина Потаповна. Никакой робости, никакого особого почтения… Просто и коротенько поведала, кто они и что здесь делают, и зачем пожаловали к нему. Он слушал, не перебивая, одним глазом смотрел (другой был наполовину прикрыт) и, судя по всему, энтузиазма не испытывал. Не за тем ходят сюда люди. О его ратных подвигах послушать, поудивляться и повосхищаться, а этих интересует не он сам, а городишко, в котором, видите ли, они проживали сто лет назад.

— Оденусь, — буркнул он и исчез.

Наступила пауза. Гости стояли по ту сторону забора и, собственно, гостями ещё не были, хозяйка по эту, но в дом не приглашала. Все терпеливо и дисциплинированно ждали, когда снова появится сам.

— Войти‑то можно? — бесстрашно прервала молчание развеселившаяся — с чего бы это? — Валентина Потаповна.

Хозяйка, тёзка нашей Александры Сергеевны, поколебалась, помешкала, на окна бросила опасливый взгляд, но в конце концов открыла калитку. Все четверо вошли гуськом. Первой отважная Валентина Потаповна, за ней Вероника, немного уязвленная, что сестра и здесь обскакала её, замыкал же шествие Дмитрий Филиппович, который ничего хорошего не ждал от этой новой затеи женщин. И напрасно!

Визалов, прихрамывая, грузно вышел на крыльцо. На ходу рубашку заправлял, а единственный зрячий глаз ощупывал гостей.

— Привет вам из Светополя! — громко и протяжно сказала Валентина Потаповна и шутливо поклонилась.

Визалов сопел. Рубашка не заправлялась, и он оставил её так.

— От кого привет? — подозрительно переспросил он.

Заплывшее жиром лицо оставалось неподвижным, а светлый зоркий глаз быстро–быстро перебегал с одной представшей перед ним фигуры на другую.

— Просто привет, — резвилась моя старая тётя. — От юга. От моря. От наших людей, — с некоторым вдруг проникновением сказала она.

Хозяин слушал её внимательно. Но в каком виде был он! Воспользовавшись минуткой, жена мелкими незаметными движениями стала заправлять ему рубашку, и ей почти удалось это, но в последний момент он с раздражением оттолкнул её руку.

Много разных депутаций перебывало в этом доме с торжественной табличкой на фасаде, но такая, кажется, пожаловала впервые. Три старухи и костлявый артист в берете, бог весть зачем припёршиеся из какого‑то Светополя. На единственном в этой сомнительной компании мужчине внимательно–быстрый глаз хозяина останавливался особенно часто и особенно пытливо, «прицельно», как скажет после Дмитрий Филиппович, довольный, что первым заметил этот взгляд и определил его, тем самым как бы предугадав дальнейшие события.

— В дом пошли, — бросил Визалов и, тяжело повернувшись, захромал первым.

В прихожей, сразу за вешалкой, подымались от пола до потолка на равном расстоянии друг от друга полированные перекладины. Это и была «стенка». На полу чернели гири. Надо думать, не жена подымала эти бомбы и шастала по стене. Он… А все в один голос твердили, какой больной человек Никита Иванович. Ничего себе больной!

— Гимнастикой занимаетесь? — непринуждённо и с пониманием спросила Валентина Потаповна. Она тоже делала по утрам зарядку под радио, а после обтиралась холодной водой.

Визалов не ответил. Не захотел, а может, не услыхал. На диван брякнулся, да так, что моя бабушка, вздрогнув всем телом, долго смотрела на него с укоризненным страхом.

— Садитесь, — разрешил он. Оттопырив губу, брюзгливо выслушивал вопросы, которые бойко и весело задавала Валентина Потаповна. На все у него был один ответ: «Не знаю такого», — а то и им не удостаивал. Сопел и шире открывал зоркий здоровый глаз, а больной, наоборот, щурил.

— Сергея Бабкина не знаете? — переспросила, не в силах поверить, Валентина Потаповна. — В Советах был.

— Не знаю…

— Ну как же! Знамя на маёвке нёс.

— Многие знамя носили.

Раз в разговор пыталась встрять моя бабушка, о лысой Лере упомянула, но он так грозно прорычал: «Че-го–о-о?» — и так посмотрел на неё, что долго ещё она не смела пошевелиться.

— А вы в самом Калинове были? — спросила Валентина Потаповна, которую нисколечко не пугали ни его тон, ни страшные взгляды.