Александр Бирюков - Свобода в широких пределах, или Современная амазонка

И сейчас, когда она думала об Аркадии, почему-го вспомнила Сергея. Видела она Сергея, но представляла, что это Аркадий. Может, потому, что тоже бесшабашный, другой берегся бы, а этот в самое пекло полез и о себе не позаботился после аварии. Чем не братья? Только Аркадий лучше, честнее, что ли, зла ей не делал. Хотя тоже был, наверное, повеса порядочный. Но что теперь об этом говорить.

По дороге к Тоне она зашла в магазин и купила бутылку водки. Это тоже полагается на поминках.

— Ты чего? — спросила Тоня, когда Вера Васильевна пришла к ней с белым узелком в руках.

— Несчастье, — сказала она, и голос у нее задрожал. — Аркадий умер.

— Да ты что! Он же улетел.

— В самолете все и случилось. Антон Бельяминович написал.

— Я его веселым видела. Он тебе приветы передавал, жалел, что не встретились.

— Теперь уже не встретимся. Разве что там. У тебя время есть?

— А чего?

— Пойдем на кладбище. У него ведь никого нет. А для души неважно, где помянут.

— Только мне в полшестого за Павликом.

— Рюмки возьми, я забыла.

Они выбрали старое кладбище, потому что на новом народ, еще кого-нибудь знакомых встретишь, расспрашивать начнут, а на старом никого, только заметено все, вокруг, ни к одной могиле не подступишься. Проваливаясь в сугробы, они отошли подальше от ограды, чтобы с улицы не было видно, остановились около какого-то занесенного столбика со звездой.

— Все равно, — сказала Вера Васильевна, — все равно память будет.

Она раскрошила кутью над могилой, очистила и покрошила яйца. Руки сразу озябли. Тихо было, как в лесу, только изредка какая-нибудь машина прогрохочет.

— На, — сказала ей шепотом Тоня, протянув налитую стопку с золотыми каемочками, — согрейся.

— Ты тоже, — сказала Вера Васильевна, — мне и пить-то нельзя.

— Такой случай — нужно.

Они выпили, Тоня подняла со снега конфету, обдула и положила в рот.

— «Былина», — сказала она. — Где достала?

— Странно как все у него было, — сказала Вера Васильевна, — большой ученый, Антону Бельяминовичу помощник, а ни кола ни двора. И акула-домработница. Неужели не мог хорошую женщину найти? Сколько ведь хороших, красивых женщин свою судьбу ждут и ничего дождаться не могут. А женился бы, стал бы серьезнее, себя берег для семьи. Теперь дети одни остались. Кто о них подумает?

— Мой тоже хорош, — сказала Тоня. — Чего, спрашивается, на «Полярном» торчит? А я тут с Павликом крутись. И племянницу подкинул, а у нее такой возраст, что только и гляди.

— Не дело, когда мужчины одни, — продолжала Вера Васильевна. — Вот Антона Бельяминовича хотя бы взять. Конечно, он замечательный человек, таких больше нет. Но ведь разбаловал дочку до невозможности. Где это видано, взрослая женщина, ребенка имеет, за границей живет, а пришли ей, папочка, наш магнитофон, и про туфли намекает — индийские, мол, все малы.

— Да, ты что!

— Антон Бельяминович ее письмо вложил, просит помочь.

— И ты пошлешь?

— Надо. Он там так для меня старается, виллу приготовил. Неужели я ему в такой ерунде откажу?

— А деньги у тебя есть?

— Достану, мне одна женщина должна.

— Значит, еще одна посылка будет?

— А время-то сколько? — спросила Вера Васильевна. — Ты с летчиком в пять назначила.

— Вот клуша! Завертела ты меня.

— Я тоже забыла. Письмо так и не написала.

— В следующую посылку вложишь. Давай по последней. А то холодно.

Они выпили еще, и Вера Васильевна стала смотреть чем бы заткнуть бутылку.

— Виктору понесешь? — спросила Тоня.:

— Вот еще! Пусть тут стоит. А может, какому-нибудь доброму человеку пригодится.

— Как же, доброму! Бичи выпьют. Лучше я домой возьму.

— Ну беги, — сказала Вера Васильевна, — а я потихоньку. После ко мне зайди.

По дороге Вера Васильевна думала о том, где бы ей взять деньги на магнитофон. Это рублей двести нужно. Если бы Анна Ивановна сразу отдала, то вот бы она и вывернулась. Хорошо бы этой курице еще чего-нибудь: хотя бы на сотняшку продать, все равно оставлять придется. А туфли для Галочки она подберет, есть у нее две пары тридцать седьмого размера. Не очень, правда, модные. Но уж, извините, какие есть. А модного сейчас в магазине ничего не купишь, за модным неделю гоняться нужно. Это с ее-то здоровьем! Лучше всего было бы сейчас к Анне Ивановне зайти, но сил нет. Как она в такую даль пойдет? Никуда Анна Ивановна не денется, на работе увидятся. Завтра ей к врачу, а послезавтра уже, наверное, выпишут.

Анна Ивановна дожидалась ее на лестнице, перед дверью. Еще внизу Вера Васильевна услыхала, что кто-то на втором этаже как слон топчется.