Александр Бирюков - Свобода в широких пределах, или Современная амазонка

— Ты печень береги, — сказала Тоня. — Вещи-то как будешь продавать?

— Пока не решила. Думала через комиссионный, но там поинтересоваться могут, откуда. До Виктора дойдет.

— А то давай я на толкучке продам. У меня и знакомые женщины есть. Недели за две-три все продадим.

— Не обманут?

— Я их давно знаю.

— Может, действительно так лучше? А то дойдет до Виктора. Зачем его раньше времени волновать?

— Ну и договорились. А у меня к тебе дело: дай сто пятьдесят рублей. Через месяц отдам. Срочно надо.

— Мне Виктор уже говорил. Но ведь книжка-то на него.

— Ты скажи, что купить себе что-нибудь хочешь. Он тебе после больницы обязательно даст.

— А зачем тебе деньги?

— Колечко в «Алмазе» есть с сапфиром.

— Нет, — сказала Вера Васильевна, — на такую ерунду, извини, не могу. У меня и так сейчас с Виктором отношения сложные. Зачем мне его по мелочам обманывать?

— Значит, только по-крупному?

— Что по-крупному?

— Врешь, говорю, мужу только помногу. Все вы, тихони, такие.

— Ты меня, пожалуйста, не оскорбляй. И веди себя прилично. Не куда-нибудь, а в хороший дом пришла. Чаю хочешь?

— Как же — профессорша! Ну, погоди! Ты у меня это запомнишь!

— А ты мне не грози. И что это вообще за мода — орать на больного человека?

— Я думала, ты меня отблагодарить захочешь, что я в почтальонки к тебе заделалась. А ты как собака на сене.

— И отблагодарила бы, — сказала Вера Васильевна, — если бы ты себя вести умела.

А сама подумала: «Нет, я ей вещи продавать не дам. Обжулит обязательно. Лучше Анну Ивановну попрошу. Пускай дольше будет, зато человек надежный».

Тоня ушла, сердито хлопнув дверью. И у Веры Васильевны неприятный осадок после разговора остался. Всегда у них с Тоней так: друг без дружки скучают, а сойдутся — и, если без мужей, редко мирно расстанутся. Конечно, если мужья рядом, то разговор другой, тут и за ними следить нужно, чтобы не перепили, и пожаловаться друг дружке — в их присутствии, чтобы знали, как досаждают, — приятно, да и вообще нечего свои секреты женские перед ними обнаруживать. А без свидетелей из-за пустяка могут полаяться. Тоня ни в чем уступить не хочет, даром что младше и опыта меньше имеет. А Вере Васильевне у ней учиться нечему, она-то уж жизнь повидала. И тут одной искры достаточно, чтобы ссора разгорелась. А не видеться тоже тяжело — привыкли, помогали не раз одна другой, да и вообще нужно же с кем-то посоветоваться. Только дорого это стало обходиться, особенно после того, как Сергей уехал на прииск и семьями они перестали собираться. А тут еще Тонька выступает направо и налево. Вера Васильевна, конечно, точных данных об этом не имеет, но догадывается и такое поведение одобрить не может. И это тоже на отношениях сказывается. Тем более что на Веру Васильевну такой человек внимание обратил, — она теперь должна себя блюсти и дурным поступкам потакать не может. Кольцо ей, видите ли, захотелось!

В шестом часу Петя заскочил. Сговорились они, что ли, с Тонькой ей сегодня досаждать? Петя ни разу у нее еще не был, а тут — пожалуйста.

— Я, Вера Васильевна, на минуточку, — сказал он. — Антонина Петровна сказала мне, что вы уже поправляетесь.

— Она-то уж, конечно, все знает! — буркнула Вера Васильевна, потому что злость на Тоньку еще не прошла.

— Я бы не стал вас беспокоить, — продолжал Петя, комкая шапку в руках, — но завтра суббота, потом воскресенье…

А она этого как будто не знает. Спасибо что просветил!

— Я подумал, — говорил Петя, — что едва ли будет удобно, если я Виктора Степановича застану…

Вот уже и этот мальчишка подозрения какие-то имеет. Да катитесь вы все от меня! Вам-то что за дело!

— И я решил сегодня забежать, чтобы передать вам деньги на пластинку.

— Какую пластинку?

— Вы говорили, что напишете своему знакомому, который бывает за границей, чтобы он купил рок-оперу «Иисус Христос — сверхзвезда».

Что ты будешь делать? Взять деньги? По она заграничного адреса Антона Бельяминовича еще не знает. Да и неизвестно, как он к этой просьбе отнесется. Она себе еще ничего не попросила, хотя, кажется, имеет право, а тут просьбу какого-то мальчишки передавай. Да и вообще просьба подозрительная. Зачем ему эта опера? Может, там что-нибудь против нас есть? Известно ведь, что у молодежи разные завихрения бывают. Ей тогда тем более ни к чему с ним связываться, потому что это и на Антона Бельяминовича тень бросить может.

Но, с другой стороны, парень-то ведь хороший, вежливо здоровается всегда, когда она к Тоньке заходит, тост красивый о женщинах говорил. Она его обидит, и он тогда всю Тонькину брехню на веру примет. А уж Антонина, будьте уверены, после сегодняшнего не успокоится, пока не обложит ее со всех сторон. Зачем же ей союзника терять? Да и Виктор Степанович может вот-вот войти, если на работе не задержался. Как ему объяснишь, зачем Петя приходил? Она Пете сейчас что-нибудь сочинять начнет насчет того, почему деньги взять не может, — и тут Виктор Степанович собственной персоной пожалуют. Ладно уж. К тому же деньги никогда не помешают.