Анатолий Емельянов - Год - тринадцать месяцев (сборник)

К тетке Крахвине он приехал весь мокрый, озябший, голодный…

Вот как доставался когда-то хлеб, обыкновенный хлеб, которым сейчас завалены магазины!.. Но это была последняя поездка на корове, последняя поездка по этой вот каменке в Яндобу к тетке Крахвине, поездка за хлебом… Сетнер как-то сказал: «С послевоенных дней мы боролись за стопудовый урожай, а теперь получаем уверенно по двадцать центнеров с гектара…» Теперь у хлеба другая цена, у того же самого хлеба… Вот какие перемены прошли за эти годы в деревне, в том числе и в родных Шигалях…

Каменка круто пошла вниз, к самой воде, и там, внизу, промелькнул до боли знакомый деревянный мостик на сваях. Перила в одном месте были сбиты или сгнили сами по себе и обвалились, да и сам-то мостик еле держался. Вот с этого самого мостика и пришлось таскать дубовые столбики в гору!..

Машина пролетела по высокому железобетонному мосту, и если бы не знать, как тут было в сорок пятом, если бы не тетка Крахвине, то вот это место на земле оказалось бы ничем не примечательным, и Алексей Петрович пролетел бы в машине по этому высокому мосту как ни в чем не бывало. Могло бы даже показаться, что здесь и всегда так было.

Солнце уже почти в зените, в палящем зное оцепенела земля. Сухой, горячий воздух врывается в машину. Впереди, над Норусовским лесом, лохматится облако пыли — не то пожар, не то колонна автомашин едет по песчаной дороге, не то одуревшее от жары и слепней стадо вышло у пастуха из повиновенья и несется в деревню. Земля и все живое на ней в жесткой, властной руке засухи. Город еще обороняется от нее: поливаются газоны, деревья, а заводской двор и все дороги к цехам поливаются утром и вечером, но здесь, на обычной земле, от нее нет защиты… Пришло на память письмо племянника Демьяна: «Дядя Алеша, в Шигалях цветут липы и такая на земле благодать, что описать невозможно! В саду нарочно для тебя построил беседку, так что будет где отдохнуть, приезжай. Шигали покажутся тебе раем, вот увидишь!..»

Дима всегда был восторженный, ласковый мальчик, и казалось, что вырастет из него что-то слабенькое, нежное, болезненное, а вот вырос настоящий мужчина, и когда Алексей Петрович в прошлый раз был в Шигалях, то Дима завернул стройку дома. Как раз угадал на помочь, собралась почти вся деревня, и кирпичные стены росли на глазах. Что-то получилось из его затеи?

— Вот и Норусово, — сказал шофер, когда ехали мимо обнесенного забором кладбища, над которым густо шумели березы. — Теперь куда?

— Теперь в Шигали, — ответил Алексей Петрович и шумно, всей грудью, вздохнул.

Вскоре машина остановилась возле нового двухэтажного здания универмага. Две хилые, полузатоптанные клумбы да и те цветы, что оставались, высохли под солнцем. Пыльная дорога, обрывки бумаг, какие-то раздавленные ящики и коробки да еще эта жалкая клумба наводили на мысль, что живут здесь ленивые люди с черствыми, грубыми душами. Но делать было нечего, надо было вылезать из машины и идти покупать подарки.

В первом этаже помещался продовольственный магазин, и Алексей Петрович первым делом направился туда. В магазине было почти пусто. Он осмотрелся. В глаза прежде всего бросилось обилие рыбных консервов, гора «завтрака туриста»… Можно было подумать, что через Норусово проходят и проезжают толпы голодных путешественников. На самом видном месте крупными буквами написано: «Круп и макаронов нет». А рядом, облокотясь на прилавок, стоял пожилой дядя-продавец в белом халате с обнаженной волосатой грудью и с любопытством наблюдал за Алексеем Петровичем, озирающим полки.

— Отчего же нет круп и макаронов? — спросил Алексей Петрович.

Продавец усмехнулся и, помедлив, сказал:

— Раскупили. Мы за два месяца продали почти полугодовой лимит. Запасается народ.

Алексей Петрович кивнул: да, понятно, мол.

В промтоварном отделе народу тоже почти не было, однако всякой всячины столько, что глаза разбежались. И когда он спросил у молодой девчонки-продавщицы, что бы ему купить в подарок для пожилой женщины, то эта девчонка тотчас выложила на прилавок шерстяную кофту. Оказывается, это индийская кофта да еще и ручной работы! Ну что ж, вполне подходит! А зятю Афанасию и Диме — по рубашке.

Оказалось, что и таксист купил в магазине рубашку.

— Таких в городе не достанешь, — объяснил он. — Когда мне что-то нужно, я езжу в Аликово. Райцентр маленький и дальний, но магазины богатые, и никакого тебе блата не требуется: приезжаешь и покупаешь, что тебе нужно. В прошлый раз, когда был там, купил зимнюю куртку, вся в молниях! — похвастался парень. — В Чебоксарах такую и днем с огнем не найдешь. И туфли вот эти, и костюм тоже там купил. В деревнях много пожилых, а их моды не интересуют.