Анатолий Емельянов - Запоздалый суд (сборник)

— Как не помнить!

— Вот тот, что победил тогда, с ветвистыми такими рогами, нынче стадо в Верхних болотах водит.

— Осенью мы еще разок специально приедем, — пообещал директор. — К тому же Федору Ивановичу хочется рыбку половить.

— Рыбку? — переспросил лесник. — Рыбка пойманная есть.

— Это не то. Ему самому хочется с удочкой посидеть.

— Хорошее дело, — одобрил Максим Алексеевич. — Только нынче клев плохой. Разве что ближе к вечеру рыба заиграет.

— Почему? — не поyял Федор Иванович.

— А после обеда будет дождь, — спокойно, как о чем-то совершенно определенном, ответил лесник.

— Вот бы! — обрадованно воскликнул Федор Иванович, и мысли его сразу же ушли далеко-далеко отсюда — на изнывающие от жары поля района.

— Только дойдет ли до полей?! — хорошо понял секретаря райкома лесyик, а потом добавил: — В лесу-то наверняка будет. Ведь лес — он как? Он сам себя поливает. Жарко, а в лесу влаги много, она на солнце выпаривается и превращается в дождевую тучу…

— Тогда нам придется поспешать, — по-своему истолковал для себя слова лесника Леонид Семенович. — А то для нашего вездехода не везде ход — передняя передача не работает.

— Ну, убежать-то успеете, — засмеялся Максим Алексеевич, — А вообще-то приезжать надо с ночевкой. Рыба здесь непуганая. Не успеешь закинуть удочку — уже потянула. Айдате покажу.

Федор Иванович взглянул на часы: одиннадцатый.

Что ж, времени еще немного, можно и поглядеть.

Двором, затем через дверцу в заборе, они вышли на огород. По одну сторону тропы — грядки моркови, огурцов, помидоров, репы, по другую — картошка. Бледно-розовые цветы ее кажутся по-особенному нежными среди густой зелени. Как и весь огород, окруженный лесом, тоже кажется светлой-светлой поляной. На яблонях в саду, на ближних деревьях — скворечники, скворечники, их столько, что и не сосчитать.

Максим Алексеевич, походя, выдернул с корнем толстый стебель осота, а следом за ним — маленький, всего с двумя листиками, кленок, проклюнувшийся между огуречными грядками.

— Здесь нас и сорняки одолевают, и вот такие самостийные лесные посадки. Чуть-чуть проглядел — вместо огурца вот такой кленок или вяз вырастет…

Солнце поднялось уже высоко, и на открытом месте чувствительно припекало. Однако ничто пока еще не предвещало дождя, в воздухе не было никаких признаков предгрозовой духоты. Может, Максим Алексеевич ошибся в своем предсказании? Федор Иванович поглядел на идущего впереди лесника, на его седой затылок, и позавидовал легкому упругому шагу этого уже давно не молодого человека. Вот что значит жить в лесу — и старый ходит бодрее молодого!

Прямо за огородом начинался бор. Теперь ноги мягко тонули в толстом слое слежавшихся иголок. Остро и духовито пахло разогретой смолой. Воздух был так чист, так густо пропитан лесными запахами и напоен озоном, что Федор Иванович почувствовал, как у него слегка закружилась голова.

Тропинка вела все вниз и вниз, и вскоре меж деревьями засипела, засверкала вода.

Озеро, к которому они пришли, было довольно большим. Ближний его край имел плавное закругление, даль-ний, постепенно вытягиваясь, терялся в частых зарослях осинника.

Они остановились на низком, пологом берегу озера. А противоположный берег был высок, крут, и деревья на нем казались великанами, уходящими вершинами в самое небо. Где-то посредине озера плавала стая уток, Федор Иванович поначалу принял их за домашних и только позже заметил, что шеи у них вроде бы длинноваты для домашних.

— Чирки, — как бы окончательно рассеивая его сомнения, сказал Максим Алексеевич. — И ведь надо — никакого страха не имеют, плавают себе вместе с домашними утками. А выношу отруби — так первыми накидываются.

— Выходит, одни расходы с ними, — усмехнулся Леонид Семенович.

— Зато чего стоит посмотреть, как они над озером кружат! Да и здесь, на воде, вместе с домашней дикую птицу когда видишь, хорошо как-то на сердце делается.

— А охотнички тут не появляются? — поинтересовался Федор Иванович.

— Тут они меня побаиваются. — Лесник засмеялся, и не понять было, то ли в шутку, то ли всерьез надо было принимать его слова.

Чуть в стороне, на берегу виднелась наполовину вытянутая из воды лодка. Должно быть, лодку выдолбили из большой дуплистой липы; нос ее был аккуратно заострен, а корма заколочена досками и тщательно просмолена. Ближе к корме в лодку вделана широкая скамеечка.

Максим Алексеевич подошел к лодке, склонился над скамеечкой и вытащил из-под нее небольшой, свернутый рулончиком кусок бересты. Большим и указательным пальцами он отцепил от бересты крючок, размотал с рулончика около метра капроновой лески.