Фёкла Навозова - Над Кубанью зори полыхают

Он подошёл к калитке и постучал. Собаки откликнулись оглушительным лаем.

— М–да! — протянул парень. — Целая свора! Войдешь в такой двор, пожалуй, псы штаны стянут!

— А тебе зачем туда? И без соли обойдёмся.

Калитка открылась. Выглянула хорошенькая девушка. Ее чёрные, как угольки, глаза вспыхнули любопытством.

— Ты чего? — спросила она, взглянув на парня из-под длинных ресниц.

— Свататься пришёл! — улыбнулся Архип.

Девушка не смутилась.

— А сейчас Пост, и сватов не засылают.

— А я, может, по–постному сватаюсь, а по–скоромному повенчаюсь.

Девушка в удивлении подняла на дерзкого парня глаза и с шумом захлопнула калитку. Но Архип не унимался и вдогонку прокричал:

— Невеста, а невеста, ты не серчай! В пост‑то серчать грех, а лучше принеси соли и лучку для гостей.

— Так бы и говорил, а то свататься! Тоже мне жених нашёлся!

— Ишь ты, голосок, что звонок, — кивнул Архип на калитку.

— Хороша Маша, да не наша, — бросил кто‑то из мужиков.

Через несколько минут из калитки вышла средних лет женщина с узелком. Она расстелила на траве полотенце, положила нарезанный белый калач, поставила блюдце с солью, высыпала головки лука и чеснока. За женщиной, тяжело передвигая ноги, обутые в валенки, вышел старик. На нём чистая длинная рубаха с красными ластовками под мышками, на плечах внакидку серый чекмень. Старые косари встали: они узнали богача Ковалева.

— Здорово был, Лександра Ваныч! — низко поклонился старику артельный, дядя Сидор.

Старик медленно оглядел всех. Его серые, все ещё острые глаза поблёскивали из‑под косматых бровей.

— Слава богу, добрые люди! — и не прибавив больше ни слова, он повернулся и медленно ушёл во двор.

Косари потянулись за хлебом, стали делить чеснок и лук. Ковалев вскоре вернулся. Кряхтя, присел на завалинку и стал ждать, когда пришельцы закончат с едой. К нему подсел бойкий артельный.

— Што это у тебя, Сидор, работнички ноне не больно хороши, слабоваты? — проворчал старик. — А ведь мне людей много надо на косовицу, да и крепких.

Хитрый артельный быстро затараторил:

— А чем же мы не хороши, Лександра Ваныч? Вот начнётся косовица, тогда увидишь, как косить будем! Трава зазвенит под косами, только держись!

— Косари ноне не дороги. В Расее, слыхать, голод: наплыв голодных к нам большой. А на Кубани, видишь, тоже ветра все высушили, трава будет редкая, низкая. Так‑то!

— Да оно‑то как будто и так, но урожай, пожалуй, неплохой будет, Лександра Ваныч, — осторожно возразил артельный.

— Урожай!.. Иде тебе, рассейскому мужику, понимать о кубанских урожаях! Хучь бы семена собрать, и то хорошо было бы, а он — урожай! Тоже мне хлебороб!

Старый Ковалев явно сбивал дену. Артельный тоже изворачивался, расхваливая свою артель, говорил о трудностях работы, доказывал:

— Да ведь косарям‑то всё равно, Лександра Ваныч, какой бы ячмень али там пашаница ни была. К примеру сказать, сенокос: высокая трава али маленькая — всё равно руками‑то махать. Плохую‑то траву и косить чижалей. Махнешь — она — джик и спеши вперёд, а то сосед пятки подрежет. Так‑то…

— Да ну, рассказывай там басни! Жалею тебя, вот и возьму твою артель. Ну, а насчёт того, што будут друг другу пятки подрезывать сумлеваюсь—уж больно тощие да хилые твои косари, в чём только душа держится! — Старик вздохнул. — Да уж так и быть, беру на себя харч до косовицы, а до той поры по хозяйству поможите. Работы много: камень будем ломать, заборы починим, не побираться же вам!

Из внеочередного дежурства по станичному правлению возвращался Мишка Рябцев. На этот раз Мишка был наказан за то, что присветил фонарь младшему сыну атамана Алешке. Подрались они из‑за Дашки Кобелевой, смазливой, лукавой девки, дочери богатого казака. Дашка морочила головы многим парням.

Злопамятный атаман приказал хлопцу чистить правленческий нужник. И сейчас Мишка обдумывал план мести.

Увидев косарей, он от нечего делать подошёл поближе. Высокий, плечистый парень привлёк его внимание. Кулаки у парня как добрые арбузы. Мелькнула мысль: «Вот бы такого верзилу в подручные для драки!»

Упорный взгляд Мишки заставил Архипа посмотреть в его сторону. Мишка не замедлил дружески подмигнуть:

— Здорово! Я тоже вроде хозяина, нанимать косарей пришёл. Мне в наказание за драки приказано общественный выгон косить. —Он шутливо кивнул головой на голый склон балки с торчащими бодылками прошлогодней полыни. — Только плачу подручным не грошами, а худобой — за день — пару блох или пяток вошей, кому что нравится!