Николай Верещагин - Приключение

В субботу вечером Нина сказала, что семинар кончился и завтра утром она уезжает домой. Он упрашивал ее остаться еще на несколько дней, она не соглашалась.

— Ну зачем это? Приключение должно когда-то кончится. Оно не может быть долгим. Меня дома ждут.

— Кто ждет?

— Дочка, работа…

— Жених, — подсказал он с досадой.

— Жених? — переспросила она задумчиво. — Даже и не знаю теперь… А может, и не надо никакого жениха? — усмехнулась она. — Может, теперь так и жить — от приключения к приключению?..

И все-таки она еще раз уступила. Согласилась остаться еще на один день. Они поехали в кассы, взяли билет на понедельник и до закрытия успели еще в «Детский мир», где Нина купила дочери куклу и туфли. Сергей хотел зайти еще и в ГУМ, купить ей самой что-нибудь в подарок, но она отказалась наотрез: «Вот еще! Что мне надо, я и сама куплю. У меня свои деньги есть…» Он обиделся, но почувствовал, что настаивать не следует: еще больше рассердится, а ссориться накануне отъезда он не хотел.

Они прекрасно провели и этот субботний вечер, и воскресенье. Вечером в воскресенье посидели в «Метрополе». Сергей заказал роскошный ужин и опять учил Нину пить коньяк; она еще раз попробовала по его методу, но и тут сказала, что клопами пахнет, и пила только шампанское. В последний день она была ласкова с ним и почти оставила свой насмешливый, колкий тон, но самого главного они все равно не касались, и ничего нового он не узнал ни о ее жизни, ни о ней самой. Серьезных разговоров, боясь испортить эту последнюю из восхитительных ночей, он не заводил — на это было еще завтрашнее утро.

В понедельник утром они рано поднялись, неторопливо позавтракали и за час до отхода поезда на такси поехали на вокзал. Но случилось так, что Сергей накануне забыл завести часы, и, когда вышли из дома, они показывали без пяти девять, а была уже половина десятого. Когда вышли на перрон из здания вокзала, их удивил вид поезда на Таганрог: все провожающие уже вышли из вагонов, махали руками и перекрикивались с пассажирами через окна, а проводницы в форменных синих тужурках стояли не на перроне у дверей, прямо в вагоннных, держа флажки наготове. И тут по громкоговорителю разнеслось: «Поезд номер… Москва — Таганрог отправляется от пятой платформы…». Нина вскрикнула и побежала к своему вагону, Сергей с чемоданом бросился за ней. Когда добежали до вагона, поезд еще стоял, но в любую секунду мог двинуться. Возле вагона он задержал Нину на платформе. Оба запыхались и не могли унять дыхания.

— Прощай, Сережа… — сказала она.

— Подожди… — сказал он, задыхаясь, чувствуя какую-то внезапную отупляющую растерянность. — Не уезжай! Останься… Ну, еще на пару дней.

Поезд тронулся, и вагоны медленно поплыли. Повернув голову к уходящему вагону, Нина грустно усмехнулась:

— Сколько можно? Приключение закончилось, дорогой… — Она подхватила свой чемодан, быстрым шагом догнала пока еще очень медленно уплывающий вагон и вошла в тамбур, оказавшись у проводницы за спиной. Сергей шагал рядом, взявшись за поручень.

— Скажи адрес!.. — попросил он. — Дай телефон.

За спиной проводницы Нина прощально помахала ему рукой.

— Дай телефон. У меня скоро отпуск, я приеду…

— Не надо, — отрицательно покачала она головой.

Словно отбирая у него поручень, поезд неприметно, но набирал ход. Держась за поручень, Сергей ускорил шаги.

— Ты приедешь?.. Напишешь?..

— Не знаю, — одними губами сказала она, не отрывая от него синих глаз.

— Отойдите от вагона, гражданин! Я закрываю, — звякнула ключами проводница.

Поезд очень медленно, но набирал ход. Сергей уже почти бежал рядом с вагоном. «Надо прыгать, — подумал он. — Прыгнуть, проехать до следующей станции… Ни о чем не успели договориться…» Но поезд еще прибавил ходу, вагон дернуло, и поручень выскользнул из его руки.

— Напиши!.. — крикнул он, отставая. — Адрес ведь знаешь…

Из-за плеча проводницы Нина прощально помахала рукой и тыльной стороной ладони провела по щеке, словно убирая невидимую ему отсюда слезинку…

Так, с ладонью, прижатой к щеке, она и осталась в его памяти.

Только вернувшись в свою пустую квартиру, он понял, какую же сотворил глупость, как он оплошал. Мог бы у женщин тогда в гостинице спросить, откуда они, из какой организации, на какой приехали семинар. Надо было, ну хоть в чемодан к ней залезть, найти паспорт и посмотреть там прописку. А теперь ни адреса, ни телефона — ничего. Бессильно мучаясь, он ходил по квартире и ругал себя. Оставалась надежда, что Нина напишет, даст знать о себе, но одного этого было мало, как мало надежды, потеряв бриллиант, ждать, что кто-то его найдет и честно сдаст в стол находок. Он успокоился немного лишь, когда пришла облегчающая мысль, что можно поехать в гостиницу и узнать о недавних постоялицах — там, наверное, даже адреса их обязаны записать. Чуть отлегло на душе, но все равно было очень грустно. Ни одной вещи не осталось у него от Нины, хотя все в квартире указывало. что еще каких-то пару часов назад она была еще здесь. Дверца шкафа осталась открытой (доставала платья, укладывая чемодан), неубранная постель еще напоминала о ночных ласках, а эта нежная вмятина на подушке, где покоилась ее голова… Он лег на постель и обнял, прижал к лицу ее подушку. Как же так получилось, что она прожила у него больше недели, а он так и не узнал о ней ничего. Так и осталась для него незнакомкой…