Николай Верещагин - Приключение

— Работяга и суровый мужик. Он будет вечером приходить с работы усталый, разбрасывать по углам свои тяжелые сапоги, требовать водки и щей. Будет мощно храпеть во сне… — Непонятно было, шутит она или всерьез.

— Но он не оценит твоей прелести.

— А мне и не надо, чтобы он ценил мои прелести. Пусть ценит во мне надежную подругу и мать его детей.

— А жених такой?

— Жених? — переспросила она. — Жених не такой…

— А какой? Кто он? Где работает?..

— Много будешь знать, — засмеялась она, придавив ему пальцем нос, — скоро состаришься.

— А что, — не отставал он, — таких, как ты описала, дефицит?

— Маловато. На всех не хватает.

— А я думал, что до фига и больше.

— Нет, — сказала она серьезно. — Слишком мало осталось. Дело ведь не в храпе и сапогах…

— А я не такой?

— Сам знаешь.

— Ну и какой же я, по твоему?

— Ты?.. Ты, Сережа, весь из себя классный, видный. Особенно в костюме и при галстуке. Ты такой… — она задумалась, подбирая нужное слово. — Безупречный… Как в мужском отделе универмага манекен. Я всегда удивляюсь, какие они гладкие и красивые — живому мужику не сравниться ни с одним.

Его задело такое сравнение, хотя, казалось бы, оно и льстило ему.

В четверг они поссорились. Почти как муж и жена, из-за пустяка. Он сказал ей, что она не так жарит картошку, а она была не в настроении и что-то язвительное ему ответила. Он тоже был с утра раздражен, сказал ей какую-то грубость. У него кончились сигареты, он пошел купить их к табачному киоску, а когда вернулся, Нины в квартире не было. Не было и ее вещей, чемодана.

Сгоряча он решил, что так даже лучше — то, что все эти дни у него не было времени ни на что, уже и тяготило. Пора и честь знать, пора и за работу… Но работа не клеилась, прошел час, другой, третий, и он затосковал. Он лежал на тахте, курил одну сигарету за другой, думал себе, об этом приключении, о Нине, о себе и получалось невесело. В сущности, таких приключений у него в жизни было немного — то, что было с другими женщинами, нельзя и назвать приключениями. Обычно все развивалось по шаблону, и каждую приходилось довольно долго уламывать, играя одну и ту же порядком надоевшую роль. Это было утомительно и довольно хлопотно, от всего этого он уже начинал уставать. Нина была редким исключением, и хотя с ней-то как раз все получилось просто, без хлопот, он понимал, что тут редкий случай, подарок судьбы и, может быть, такого приключения у него в жизни больше не будет.

Он не всерьез, а так, теоретически, подумал: а что если жениться на Нине?.. Красивая жена — это хорошо, не будет одиночества — тоже хорошо… Но ведь она привезет дочку, их будет трое в однокомнатной квартире — тесно, крик, шум. Бесконечные семейные заботы, немалые лишения, ссоры, как сегодня… Подумав, он уже готов был отказаться от этого варианта, и только тут ему пришел в голову вопрос: а захочет ли она? В этом можно было сомневаться. Но даже если захочет… Жениться — и тогда уже это не будет приключением, не будет и других приключений. Что лучше: жить от приключения к приключению или жить вовсе без приключений? И та жизнь бедна, и эта, казалось ему.

Весь день, до самого вечера он надеялся, что Нина вернется. Она позвонит, он откроет дверь, возьмет у нее чемодан, и они вдвоем сядут ужинать. И только поздно вечером вдруг ясно осознал, что не вернется — не такая она, и глупо на это надеяться. Он почему-то исходил из того, что все, что произошло между ними, для нее очень важно, а тут вдруг дошло, что для нее это тоже лишь мимолетное приключение и, может быть даже меньше значит, чем для него. Ведь не пристань он к ней на вокзале, она бы его вообще не заметила. Чего же ей переживать?.. И хотя она знает дорогу к нему, никогда она не вернется, а сам он не сможет ее найти. Ведь он не знает о ней ничего, не знает даже ее фамилии. Положим, ее можно разыскать в гостинице. А вдруг она соврала про гостиницу?..

Он вскочил как ужаленный. Он поймал такси и поехал искать эту гостиницу — в справочной он уточнил ее адрес. Располагалась она в каком-то глухом тупике на Преображенке между старой заколоченной церквушкой без куполов и стеклянным шалманчиком «Пиво-воды» и больше походила не на гостиницу, а на какую-то общагу — в ней даже не было отдельных номеров. Это был ветхий, не представляющий собой ничего интересного двухэтажный особняк, из тех, которые доживают свой век и которые в Москве сносили повсюду. И внутри веяло каким-то запустением в этой гостинице. Старушка-дежурная указала ему комнату в конце коридора. За дверью слышались оживленные женские голоса, но голоса Нины среди них он не слышал. Вздохнув поглубже, чтобы унять волнение, он негромко постучал. Сразу несколько женских голосов с готовностью откликнулись: «Да». Он вошел и вежливо поздоровался.