Николай Вирта - Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность

— Здравствуйте, — сказал он, — Лев Никитич, а я ведь тебя узнал, бывал у твоего батьки. Слушай, ты уезжай завтра же утром, а то в Совете ныне разговор был — незнакомый, мол, человек приехал к поповичу. А Ленька седой — есть у нас такая сволочь — прибавил: «Видел я, говорит, его где-то, а где — не вспомню».

— Черт! — вырвалось у Льва.

— Завтра сын мой, Петька, чем свет на станцию едет — отвезет тебя.

— Спасибо. Ну и я обрадую тебя новостью.

— О?!

— Привет тебе от Петра Ивановича. Тебе и Пантелею Лукичу.

— Господи, боже мой! Да ты-то откуда его знаешь?

— Знаю, — Лев усмехнулся. — Встречался.

— Дружок мой был, — всхлипнул Селиверст. — Господи, вот уж не чаял!..

— Ну, какие дела у вас? — спросил Лев.

— Дела тугие. На сходах был? Вот они и дела! Жмут налогами, дьяволы, поборами разными. Разор! — Селиверст помолчал. — Но это еще туда-сюда — налоги там и прочее. Землю не дают — вот беда. Мы чем жили? Брали землю в ренду или исполу, вещь выгодная. А теперь испольщики в артель пошли. Кооперацию, слышь, заводят. Им и ссуды и лошади. Трактор вон завели — сучье племя! И ренду всякая сволочь перехватывает. Под корень режут!

— А если и вам в артель? — помолчав, сказал Лев.

— Если они, дьяволы, на нас будут нажимать — каюк им, — не ответив Льву, продолжал Селиверст. — Станем сеять самые пустяки, только чтобы жрать было. И возьми тогда нас за рупь за двадцать. Мы им тут крови попортим!.. Посмотрим, как они хлеб будут заготавливать!

— Газеты читаешь, Селиверст Петрович?

— Нам без этого нельзя.

— Плохо, брат, читаешь.

— Мы не шибко грамотные, — процедил Селиверст Петрович недовольно. — Известно — серость.

— Ну, ну, не прибедняйся. Слушай: вашего брата, если захотят, в три счета ощиплют. Сами по себе вы не сила. Если от вас середняка оттянут — это, как ты говоришь, каюк! Вам каюк!

— Это ты верно сказал, Лев Никитыч. Гляжу я кругом — гольтепы меньше стало. Которая в город ушла, которая в силу входит. Вона Козел на тракторе давеча сидел, — был нищий, стал хозяин.

— Ты наплюй на то, кем он был, — сказал Лев. — Хозяин с хозяином должен быть дружен, — у вас интерес один, — вот что тебе понять надо, Селиверст Петрович. А станешь перед ним важничать, сотрут вас в пыль. Глупость ты давеча сделал, прости меня. Не надо было на сходке орать, не надо было обижать Андрея Андреевича! Надо к нему в душу влезть: мы, мол, из одного теста, нас, мол, вместе всякая власть грабила.

Селиверст внимательно слушал Льва — тот говорил тихо, внушительно, словно учитель ученику.

— Уясни это, Селиверст Петрович. Если в колеса одну палку вставить, телега еще не остановится. Одна палка — это вы. Если к той палке другую подбавить — стоп телега! — Лев помолчал. — А насчет хлеба ты сказал умно. Если бы вы все такими умными были… А то ведь, прости меня за прямое слово, хапалы вы! В завтрашний день не глядите, вам бы только сегодня жилось хорошо. Если бы умели вперед смотреть, ох, и наделали бы вы дел!

— Это что, не сеять?

— Оно самое.

— Да. Дело такое…

— То-то и оно.

— Насчет войны не слыхать?

— Война всегда может быть. Тем, кто ее начнет, важно знать, как вы тут живете.

— Живем молитвой: провалиться бы им в преисподнюю!

— Плохо дело. На молитве не выедешь.

Из дома вышел Богородица.

— Спать будем?

— Нет, я еще схожу но одному делу.

— Знаю я твои дела! Ну, Селиверст Петрович, до свиданья!

Они вышли на улицу. Лев остановил Селиверста в тени, о чем-то долго и тихо с ним говорил. Селиверст обнял Льва и расцеловал в обе щеки, шепча при этом:

— Все, все запомню! Господи, да уж на нас-то, то есть как на самих себя. Радость-то какая, бож-же мой! А то ведь мы уж думали и вспомнить о нас некому. Ты ему поклон отпиши, мол, живы и все такое…

Лев пробормотал что-то в ответ. Селиверст ушел домой, крестясь и вздыхая.

Лев прошел в дом; Богородица уже исчез.

Лев решил пройтись по селу. Около церкви он встретил Ольгу.

— А я тебя искал, — обрадовался Лев. — Скучно. Пойдем в омет?

— Не хочу. Прощайте.

— Ты что такая сердитая? — Лев обнял Ольгу.

Ольга вывернулась и убежала.

Лев хотел побежать за ней, но на дороге появилась «улица».

Лев выругался и пошел домой.

Богородица уже спал, Лев разбудил его и сказал, что дела свои в Двориках он окончил и завтра же уезжает.

— С кем?

— На станцию едет Селиверстов сын Петр. Ты знаешь его?

— Как же!

— Ну, вот с ним.

Богородица из вежливости начал было упрашивать Льва остаться, но в душе был рад его отъезду. Лев мешал ему.