Николай Вирта - Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность

Председатель сельского совета напрасно увещевал собравшихся. Страсти разгорелись, словно все только и ждали появления председателя артели.

— Артель! — кричал подслеповатый старик. — Ишь ты, какие умники! Озеро им подай. А нашему водопою где быть?

— У вас колодцы на поле есть.

— Так и ты выкопай колодцы. Ишь ты какой — колодцы! А ты их рыл?

— Уж тебе-то, Пантелей Лукич, лучше знать, рыл я их или нет.

— Да не об этом разговор, — исступленно кричал Пантелей Лукич. — Эта ваша артель самую что ни на есть хорошую землю у обчества вырежет, завтра другая артель еще земли потребует. Не поддавайся, мужики! Разорят.

— А кто же тебе мешает в артель идти? — спросил Семен. — Мы принимаем. Пожалуйста.

На мгновение крики утихли.

— Хоть сейчас запишу. Забирай манатки, и к нам.

— Обман это, — закричала сзади какая-то баба. — Ишь ты какой! «Забирай манатки»!.. Это я к тебе с коровой, с лошадью приду, а Козел кого приведет? Или вон Ленька седой? Он ведь тоже в артель норовит. У него какое богачество? Жена-дурочка?

Из толпы вышел взбешенный Ленька, он что-то пытался сказать, но волнение душило его.

— За что обидели человека? — укоризненно сказал Семен Иванович. — Подлецы вы, подлецы! Он на границе служит, нас оберегает.

— Сам ты подлец. На братнину землю полез. Жалко стало добро семейное упускать! — закричали из толпы. — Вот Петр Иванович вернется, он с вас шкуру сдерет!

— Кто это его сюда пустит?

— А захотим и пустим. Он, слышь, письмо прислал, просит обиды простить.

Ленька снова очутился в круге.

— Если Сторожев приедет сюда, задушу собственными руками! — прорычал он.

— А ты кто такой? — процедил сидящий на бревне хорошо одетый, седобородый мужик; это и был Селиверст Петрович Баранов.

— А вот такой.

— Прав нет — людей душить. Довольно, поубивали.

— Тебя, подлеца, жаль, не убили! — Ленька угрожающе двинулся на седобородого Селиверста. Тот, отступая от него, шумел:

— Меня, сукин сын, власть простила!

— У-у, бандит! — сказал Ленька. — Доберутся до вас!

— Председатель! — завопил Селиверст. — Что же это такое? Угрожает? Насильствует?

Председатель Совета успокаивал народ.

Селиверст ухмыльнулся.

— Тоже, вояка! Эй, вы, артельные. Вы что же, сами на себе пахать сторожевскую землю будете? Взять — вы ее возьмете, а толк какой?

Снова раздались крики, снова что-то вопила баба и подскакивала с кулаками к Семену Ивановичу. Сторонники артели — плотная кучка мужиков — были оттеснены к амбару. В это время рядом со Львом очутилась Ольга.

— Ну как? В городе такой шум бывает?

— Бывает хуже. Слушай, Оля, это что же, только в вашем селе такой скандал?

— Какое! В Грязном до драки дело доходило. Боюсь, как бы отца не избили.

— А кто отец твой?

— Да вон. Вон, видишь, стоит, высокий такой. Сторожевы мы.

— А тот вон, с седой бородой, кто?

— Баранов. Селиверст Петрович Баранов. Недавно в село из тюрьмы вернулся. У Антонова служил. Ох, и злой!

Шум меж тем усиливался. И вдруг послышалось тарахтенье трактора. Все разом замолкли, бросились к машине, стали осматривать ее, удивляться размерам колес. Козел благодушно ухмылялся, крутил в зубах цигарку, поплевывал. Ольга очутилась рядом с трактором, встала на ступицу колеса и о чем-то стала расспрашивать Козла.

Тот солидно кивал головой.

— Вот она, наша лошадка! — сказал Семен. — На этой лошадке и будем пахать.

— Десять десятин в день. Вот он, конь-то какой, — закричал Андрей Андреевич.

Седобородый подошел к трактору и внимательно его осмотрел.

— Куда, куда лезешь? — зашипел на него Козел. — Не твоя, не тронь!

— Сломаешь машину, дурак, ей-богу, сломаешь, — закряхтел Селиверст Петрович. — Сто хозяев, двести рук, — через два дня набок ляжет.

— Ничего, не ляжет, — заметил Семен. — У нас таких машин три будет.

— А через десять лет сотню заведем! — важно проговорил Андрей Андреевич.

Настроение менялось. Старики расспрашивали тракториста о том, как эта штука пашет, сколько берет плугов, дорога ли… Андрей Андреевич важничал, говорил медленно, поглаживал реденькую бороденку.

Ольга снова подсела к Льву.

Она сияла.

— Андрей Андреевич обещался и меня научить на тракторе ездить. Ей-богу! Господи, хоть бы не соврал!

— Ну, что же, старики, как же насчет земли? — обратился к сходу Семен Иванович.

Лев думал: «Получит артель сторожевскую землю, как пить дать получит!» Он ушел в поле, долго ходил там, подошел к озеру и с кургана смотрел вниз, на землю Петра Ивановича, вспомнил, как тот любил ее.