Наталья Парыгина - Один неверный шаг

— Таня, нам нужно поговорить…

Татьяна Николаевна приняла Леночку, странно поглядела на мужа, но ничего не сказала, вышла и плотно притворила дверь.

— Садись, Юра, — пригласил Сергей Александрович, и сам первый опустился на стул и положил руки на круглый полированный стол. — Почему ты пришел ко мне домой? Что-нибудь срочное?

Он переменил тон. Он больше не разговаривал с Юркой на «вы». Он как будто хотел задобрить Юрку, и это было неприятно, это было нехорошо и стыдно, хуже, чем гнев и грубость.

Юрка не стал садиться. И не стал объяснять, почему он пришел домой к начальнику цеха. Он напролом лез со своим тяжелым вопросом.

— Я пришел спросить: это правда или нет, что вы Петру Михеичу сказали, что не будете… ну… заниматься его предложением… рационализаторским предложением…

— Ты слишком много на себя берешь, Белозеров! — багровея до самых волос, крикнул Сергей Александрович. — С какой стати ты лезешь в дела, которые тебя совершенно не касаются? Совсем обнаглел! Приходишь ко мне домой с какими-то дурацкими вопросами…

— Сережа, почему ты кричишь?

Татьяна Николаевна распахнула дверь и стояла на пороге комнаты.

— Кричу — значит, нужно! — во весь голос заорал Сергей Александрович. — Стены не развалятся. Ступай домой, — приказал он Юрке. — И занимайся своим делом, не суй свой длинный нос, куда не требуется!..

— Значит, это правда, — сказал Юрка.

Он повернулся и направился к двери, не сказав «до свиданья». У двери была какая-то мудреная заложка, и Юрка долго крутил ее, прежде чем открыл. Татьяна Николаевна подошла было помочь, но Юрка как раз справился с заложкой. Он вышел, и автоматический замок звонко щелкнул.

И сразу наступила тишина.

Сергей Александрович стоял один посреди комнаты и вслушивался в эту ужасную тишину, стараясь поймать хоть какой-нибудь звук: Танины шаги, или Леночкин голос, или что угодно, только чтоб не было этой невероятной, неуместной в такой ясный летний вечер тишины.

И он услышал. Он услышал, как где-то далеко заорала большая толпа людей — это на стадионе забили гол. Потом в кухне звякнула упавшая вилка. И что-то пролепетала Леночка. А за открытым окном шелестели тополя и урчала на дороге автомашина. Кругом были звуки, но почему-то казалось, что в комнате по-прежнему стоит глухая мертвящая тишина, и он один в этой тишине, как в плену, и всегда будет один, а люди — Таня, Юрка, даже Леночка и Павлик, будут рядом и все-таки далеко.

Он тряхнул головой, пытаясь сбросить сковавшее его оцепенение, и хотел выйти в кухню, но почему-то не мог решиться. Как в цехе после ухода Михеича. И тот же страх навалился на него, хотя некого было бояться. Таня ничего не поняла. Надо что-нибудь придумать, чтобы объяснить ей.

— Таня! — крикнул Королев.

Он все-таки толкнул дверь и быстрыми шагами направился в кухню.

Таня стояла возле накрытого к обеду стола, держа на руках прильнувшую к ее плечу Леночку, и смотрела в окно.

— Таня, — окликнул Королев. — Я хочу… насчет этого Юрки. Ты, наверное, подумала…

— Не надо, — чужим глухим голосом проговорила Таня. — Не надо ничего объяснять. Ведь ты сам просил не вмешиваться в твои заводские дела.

И опять наступила тишина. Сергей не знал, что сказать, и пауза длилась целую минуту, долгую, как бесконечность.

— Таня…

И вдруг зазвонил телефон. Сергей, еще не зная, кто и зачем звонит, несказанно обрадовался, обрадовался просто тому, что ему звонят, что он нужен, что нет никакого одиночества, все по-прежнему — вот, пожалуйста, ему даже некогда поговорить с женой… Почему-то он был уверен, что звонят именно ему, а не Тане.

Звонили, действительно, ему.

— Сергей Александрович? Что ж, не пошел на футбол?

— Да нет, Николай Анисимович, решил дома побыть с семьей, — объяснил Королев, чувствуя себя немного виноватым в том, что не пошел на футбол.

— Ну, ну, побудь — позволил главный инженер. — Слушай, Сергей Александрович, мы вот тут сидим, с кадрами разбираемся… Так насчет твоего заместителя… Ты решил, кто заменит Авдонина?

«Решил. Долинин».

Эти два слова едва не сорвались с губ Сергея Александровича. Но выработанный в последние годы рефлекс — не спешить, когда разговариваешь с начальством, — вовремя его притормозил. И вместо опрометчивого ответа последовала коротенькая, в несколько секунд пауза.

Конечно, нескольких секунд совершенно недостаточно, чтобы обдумать столь важный вопрос. Сергей Александрович и не пытался обдумывать. Но душа его вдруг взбунтовалась против тех, кто пытается на него нажимать и чего-то от него требовать, и спрашивать ответа за каждый шаг. Таня, Юрка, Долинин… Да, и Долинин! Какое они имеют право? Николай Анисимович может требовать от него отчета, но не они!