Ольга Туманова - Убийство в стиле эссе

Он шагнул к столу, где лежала стопка исписанной бумаги, перечитал вторую главу. Постоял, снова глядя в темноту окна. Он <����им> преподнесет интригу. Он <����им> раскроет психологию преступника. За стенкой пробили часы - девять.

Пора! Другого такого вечера не будет. Или действовать. Или смириться с участью серого стада. Действовать!

Он шагнул в прихожую, сдернул с вешалки пальто и застыл с пальто в руках, но тут же стал надевать его, медленно, и пуговицы застегивал медленно. И медленно обулся. И вновь прошел в квартиру, к столу. Посмотрел на стопку бумаг, на погасшее окно монитора, оглянулся на столик, где серела кофеварка. Вновь взял листы со второй главой, и вновь ее перечитал.

И шагнул к двери, но вновь вернулся, аккуратно сложил листы и убрал стопку в нижний ящик стола. И снова оглянулся, словно боялся оставить включенным утюг или чайник.

И вышел из квартиры, осторожно закрыв за собой дверь. И тихим шагом спустился по темной лестнице. С минуту постоял в дверном проеме, слушая свист и вой ветра. Приподнял воротник пальто, втянул голову в плечи и вышел на улицу.

Дождь стучал по подоконнику, и сильные порывы ветра ударяли о стекло, и волновался тюль, и трепетал свет ночника, и устало урчал компьютер - все так плавно, в такт блюзу. Сейчас бы чашку ароматного чаю и хорошую книгу, а приходится лопатить километры убогой писанины - нет, не так представлял Владимир Иларионович Першин свое участие в работе жюри Он, конечно, предвидел, что придется почитать, и что будут романы уровня среднего, и даже низкого, но не до такой же степени! И не в таком объеме! Глаза болели, и перенасыщение переходило в отвращение, и то, что в начале вечера выглядело нелишенным интереса, к ночи становилось откровенным бредом. Воистину, в этой стране пишет каждый второй. Да если бы только в этой! Сколько их уехало в поисках кисельных берегов за моря-океаны, а туда же - русские писатели.

Валентина Глебовна приоткрыла дверь, спросила от порога:

- Может быть, прервешься? Выпьешь чайку?

- Пожалуй, на сегодня я все, - Владимир Иларионович хотел выключить компьютер, но решил получить почту. Сообщений двадцать появилось на экране, и с десяток - рекламных - Владимир Иларионович удалил, не читая. Взгляд выхватил строчку: <����Зная вас, как человека порядочного и профессионала в своем деле>: Першин раскрыл письмо.

<����Прошу извинить мою: но: Я - любитель хорошей литературы, которой сейчас, увы: Все заполонил ширпотреб: решил поделиться с Вами своим открытием. С интересом и некоторым разочарованием просматриваю романы, представленные на конкурс: На сайте, где публикуются романы авторов, что по тем или иным причинам представляют свои работы сами, не через номинаторов: просмотрел с долей скепсиса, но каково же было мое изумление и радость открытия, когда среди словесной шелухи блеснул алмаз. Должно быть, кто-то из Ваших коллег отказал автору в номинации, и он, дабы успеть в намеченные сроки: Не хочу задеть Ваше чувство солидарности с коллегами, но:>

Жена вновь приоткрыла дверь:

- Чай стынет. - Видя интерес на лице мужа, подошла, глянула через его плечо на монитор:

- Неужели что-то интересное?

<����Представляя, какой объем литературы Вам приходится прочитывать, и подозревая, что у Вас не будет ни времени, ни сил просмотреть еще и побочную линию конкурса, я решил написать Вам об этом романе. Возможно, это не бриллиант, но алмаз воды чистейшей. Ему необходима огранка таким мастером, как Вы. Простите мне мое замечание, но кое-кто из Ваших коллег, увидев талантливую вещь, испытают лишь зависть и приложат максимум усилий, чтобы никто и никогда не узнал ни имени автора, ни его произведений. И зная, что Вы никогда:>

- А он, видно, разбирается, в литературе. И в кругах прилитературных разбирается, - сказала Валентина Глебовна. - Если талантливая вещь попадет к той же Фаине: Володя, ты должен посмотреть. Ты по первой фразе поймешь.

- Конечно, - Владимир Иларионович улыбнулся жене: умница! Все понимает.

- Ecoutes moi, je tu prie, - пел тихий мужской голос. - quelle tu belle.Paroles, paroles, paroles... - пел женский. И мерный шум дождя. И тюль волновался. И причудливая тень блуждала близ погасшего монитора.

Чтение романа навеяло столько мыслей: Странно: Все в романе обыденно, приземлено - и герой, и его поступки, и мысли, и желания. Убийство - да, но кого сегодня удивишь убийством?

Что у него, у Першина, общего с: убийцей! А - сопереживал, переживал, жаждал, как мальчишка, благополучного исхода. И столько мыслей: