Михаил Белиловский - Поведай сыну своему

Тамбов. Город, который не видел немцев. Советские учреждения работали здесь в весьма напряженном режиме прифронтовой полосы. Тут и военная комендатура, и многочисленные госпитали, эвакопункты.

Прямо с вокзала ребята отправились в облисполком. Им сказали, что там занимаются эвакуированными из оккупированной зоны. Их зарегистрировали и велели явиться в отделение НКВД, куда они тут же направились.

- Прошу сесть, - выпалил, словно из пистолета, молодой, стройный капитан. Когда Мендл и Голда сели, капитан положил руки на стол и пристально стал их рассматривать.

Особой тревоги ребята не испытывали. Все это можно было понять. Идет ожесточенная война. Бдительность, конечно, нужна. Они как-никак пришли из оккупированной врагом территории. И когда им в исполкоме сказали, что нужно сначала явиться в отделение НКВД, это не вызвало у них какого либо беспокойства. Что бы там ни было, но они попали к своим. То, к чему они стремились, сбылось.

Теперь, естественно, придется пройти через некоторые формальности. А после этого Голда останется в Тамбове или, может быть, в другом месте, куда пошлют. А Мендл - в военкомат, в действующую армию, на фронт.

- Рассказывайте, откуда явились. Я вас слушаю, - вымолвил, наконец, капитан. Острый взгляд и недоверчивый тон.

Мендл начал свой рассказ с Ружинских событий. Об участии в боях лучше было не говорить. Истинный патриот своей страны не сдается в плен. Он оставлял последний патрон для себя. Об этом можно было прочитать почти в каждой газете военных лет. Об этом знал любой советский человек, кто жил и трудился в тылу. А для службиста-тыловика это было аксиомой. Тем более, для ответственного сотрудника НКВД, которому не пришлось участвовать непосредственно в военных действиях. Война - это прежде всего беззаветная преданность государству, готовность в любую минуту отдать свою жизнь во имя интересов этого государства. Существует присяга, устав, законы военного времени. Отказ от выполнения приказа в бою, трусость, паникерство влекут за собой расстрел.

Оказаться в плену - равносильно измене, независимо от каких бы то ни было субъективных или объективных причин. Разве что при тяжелом ранении и потере сознания. В жестокой схватке двух миров, когда на карту поставлен вопрос о существовании огромного государства на одной шестой части планеты, эта схема одобрялась подавляющим большинством народа. Иначе - как можно было выстоять против вооруженного до зубов, озверелого, коварного врага?

Хотя Мендл начал рассказ с середины, было ясно, что это только некоторый выигрыш во времени. Капитан, конечно же, спросит, где он был в начале войны. И тут-то придется раскрыть, как он попал в Ружин. В плену он был всего несколько дней. Но это неважно - сдался ведь без боя, без сопротивления, остался жив. А это уже не укладывалось в жесткие рамки общественного сознания военного времени. В эту минуту Мендл все еще не испытывал сколько-нибудь серьезных опасений за себя и Голду. В отличие от капитана, который знал только одно, что плен - это позор и предательство, Менделю довелось быть свидетелем полного крушения полумиллионной армии в районе города Пирятин, которая оказалась в железном вражеском котле и вынуждена была сложить оружие, сдаться на милость победителя. Сам же он был одной полумиллионной частицей огромного войска, которое оказалось в плену у врага. Допустимо ли считать, что все сотни тысяч красноармейцев, командиров являются предателями родины и, следовательно, заслуживают смертной кары?

Безусловно, военное руководство, даже в этой сложной ситуации, обязано было заранее организовать надежное сопротивление врагу, заставить всех стоять насмерть. Но этого, к сожалению, не случилось. Целые батальоны, полки, дивизии оказались оторванными от общего руководства и были предоставлены самим себе. Сопротивление привело бы лишь к напрасным человеческим жертвам. В истории войн подобные случаи были не единичными, и в такой обстановке гуманные мотивы брали верх над патриотическими.

Вряд ли эти соображения могли иметь какое-либо значение для капитана, но они позволяли Менделю сохранять достоинство и спокойствие.

В отличие от многих других, Мендл не оставался покорен судьбе и бежал из плена. И потом, пусть не сразу, но он сумел выйти из оккупированной территории к своим и еще спасти родную сестру от верной гибели.

Мендл очень коротко рассказал капитану об уничтожении евреев на Украине, в том числе в Ружине, о том, как им удалось избежать расстрела, о гибели матери и младшей сестры, о неудачных попытках примкнуть к партизанам. Закончил Мендл тем, что они с сестрой прошли пешком более восьмисот километров по оккупированной территории и вышли к линии фронта.