LibCat » Книги » Проза » Русская классическая проза » Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 5

Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 5

Здесь есть возможность читать онлайн «Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 5» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Русская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Преступление и наказание, Часть 5
Автор:
Федор Михайлович Достоевский
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Преступление и наказание, Часть 5: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Преступление и наказание, Часть 5»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Преступление и наказание» – гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом.
Многократно экранизированный и не раз поставленный на сцене, он и по сей день читается на одном дыхании.

Преступление и наказание, Часть 5 — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Преступление и наказание, Часть 5», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

For this reason Pyotr Petrovitch intended to go into the subject as soon as he reached Petersburg and, if necessary, to anticipate contingencies by seeking the favour of "our younger generation."	Вот почему Петр Петрович положил, по приезде в Петербург, немедленно разузнать, в чем дело, и если надо, то на всякий случай забежать вперед и заискать у "молодых поколений наших".
He relied on Andrey Semyonovitch for this and before his visit to Raskolnikov he had succeeded in picking up some current phrases.	В этом случае надеялся он на Андрея Семеновича и при посещении, например, Раскольникова уже научился кое-как округлять известные фразы с чужого голоса...
He soon discovered that Andrey Semyonovitch was a commonplace simpleton, but that by no means reassured Pyotr Petrovitch.	Конечно, он быстро успел разглядеть в Андрее Семеновиче чрезвычайно пошленького и простоватого человечка. Но это нисколько не разуверило и не ободрило Петра Петровича.
Even if he had been certain that all the progressives were fools like him, it would not have allayed his uneasiness.	Если бы даже он уверился, что и все прогрессисты такие же дурачки, то и тогда бы не утихло его беспокойство.
All the doctrines, the ideas, the systems, with which Andrey Semyonovitch pestered him had no interest for him.	Собственно до всех этих учений, мыслей, систем (с которыми Андрей Семенович так на него и накинулся) ему никакого не было дела.
He had his own object--he simply wanted to find out at once what was happening _here_.	У него была своя собственная цель. Ему надо было только поскорей и немедленно разузнать: что и как тут случилось?
Had these people any power or not?	В силе эти люди или не в силе?
Had he anything to fear from them?	Есть ли чего бояться собственно ему, или нет?
Would they expose any enterprise of his?	Обличат его, если он вот то-то предпримет, или не обличат?
And what precisely was now the object of their attacks?	А если обличат, то за что именно, и за что собственно теперь обличают?
Could he somehow make up to them and get round them if they really were powerful?	Мало того: нельзя ли как-нибудь к ним подделаться и тут же их поднадуть, если они и в самом деле сильны?
Was this the thing to do or not?	Надо или не надо это?
Couldn't he gain something through them?	Нельзя ли, например, что-нибудь подустроить в своей карьере именно через их же посредство?
In fact hundreds of questions presented themselves.	Одним словом, предстояли сотни вопросов.
Andrey Semyonovitch was an anaemic, scrofulous little man, with strangely flaxen mutton-chop whiskers of which he was very proud.	Этот Андрей Семенович был худосочный и золотушный человечек малого роста, где-то служивший и до странности белокурый, с бакенбардами, в виде котлет, которыми он очень гордился.
He was a clerk and had almost always something wrong with his eyes.	Сверх того, у него почти постоянно болели глаза.
He was rather soft-hearted, but self-confident and sometimes extremely conceited in speech, which had an absurd effect, incongruous with his little figure.	Сердце у него было довольно мягкое, но речь весьма самоуверенная, а иной раз чрезвычайно даже заносчивая, - что, в сравнении с фигуркой его, почти всегда выходило смешно.

He was one of the lodgers most respected by Amalia Ivanovna, for he did not get drunk and paid regularly for his lodgings.	У Амалии Ивановны он считался, впрочем, в числе довольно почетных жильцов, то есть не пьянствовал и за квартиру платил исправно.
Andrey Semyonovitch really was rather stupid; he attached himself to the cause of progress and "our younger generation" from enthusiasm.	Несмотря на все эти качества, Андрей Семенович действительно был глуповат. Прикомандировался же он к прогрессу и к "молодым поколения нашим" - по страсти.
He was one of the numerous and varied legion of dullards, of half-animate abortions, conceited, half-educated coxcombs, who attach themselves to the idea most in fashion only to vulgarise it and who caricature every cause they serve, however sincerely.	Это был один из того бесчисленного и разноличного легиона пошляков, дохленьких недоносков и всему недоучившихся самодуров, которые мигом пристают непременно к самой модной ходячей идее, чтобы тотчас же опошлить ее, чтобы мигом окарикатурить все, чему они же иногда самым искренним образом служат.
Though Lebeziatnikov was so good-natured, he, too, was beginning to dislike Pyotr Petrovitch.	Впрочем, Лебезятников, несмотря даже на то, что был очень добренький, тоже начинал отчасти не терпеть своего сожителя и бывшего опекуна Петра Петровича.
This happened on both sides unconsciously.	Сделалось это с обеих сторон как-то невзначай и взаимно.
However simple Andrey Semyonovitch might be, he began to see that Pyotr Petrovitch was duping him and secretly despising him, and that "he was not the right sort of man."	Как ни был простоват Андрей Семенович, но все-таки начал понемногу разглядывать, что Петр Петрович его надувает и втайне презирает и что "не такой совсем этот человек".
He had tried expounding to him the system of Fourier and the Darwinian theory, but of late Pyotr Petrovitch began to listen too sarcastically and even to be rude.	Он было попробовал ему излагать систему Фурье и теорию Дарвина, но Петр Петрович, особенно в последнее время, начал слушать както уж слишком саркастически, а в самое последнее время - так даже стал браниться.
The fact was he had begun instinctively to guess that Lebeziatnikov was not merely a commonplace simpleton, but, perhaps, a liar, too, and that he had no connections of any consequence even in his own circle, but had simply picked things up third-hand; and that very likely he did not even know much about his own work of propaganda, for he was in too great a muddle. A fine person he would be to show anyone up!	Дело в том, что он, по инстинкту, начинал проникать, что Лебезятников не только пошленький и глуповатый человечек, но, может быть, и лгунишка, и что никаких вовсе не имеет он связей позначительнее даже в своем кружке, а только слышал что-нибудь с третьего голоса; мало того: и дела-то своего, пропагандного, может, не знает порядочно, потому что-то уж слишком сбивается, и что уж куда ему быть обличителем!
It must be noted, by the way, that Pyotr Petrovitch had during those ten days eagerly accepted the strangest praise from Andrey Semyonovitch; he had not protested, for instance, when Andrey Semyonovitch belauded him for being ready to contribute to the establishment of the new "commune," or to abstain from christening his future children, or to acquiesce if Dounia were to take a lover a month after marriage, and so on.	Кстати заметим мимоходом, что Петр Петрович, в эти полторы недели, охотно принимал (особенно вначале) от Андрея Семеновича даже весьма странные похвалы, то есть не возражал, например, и промалчивал, если Андрей Семенович приписывал ему готовность способствовать будущему и скорому устройству новой "коммуны" где-нибудь в Мещанской улице; или, например, не мешать Дунечке, если той, с первым же месяцем брака, вздумается завести любовника; или не крестить своих будущих детей и проч., и проч. - все в этом роде.