Елена Ткач - Самодурка

— Ну, давай её сюда! — весело проорал майор.

Казалось, его чрезвычайно порадовало то обстоятельство, что в отделение посреди ночи доставили молодую особу, разбившую в электричке окно.

Лейтенант с косыми угловатыми скулами и назревшим на шее фурункулом, теперь, при свете, Надя могла его разглядеть, — продолжал удерживать её левой рукой, а правой отпер решетчатую дверь, закрывавшую доступ во внутреннее помещение.

Втолкнул. Вошла. Выдохнула.

Все! — велела себе. — Ты на сцене. Так улыбайся!

И с ходу принялась осуществлять спонтанно родившийся план своего освобождения. Резко рванув руку, высвободилась, схватила стоящий у стены стул и одним рывком поставила его так, чтобы усесться точно напротив майора. Села. Нарочито медленно, как бы лениво закинула ногу на ногу и откинулась на спинку стула, слегка развалясь.

Мизансцена выстроена. Ну, вперед!

— Вот что, голубчик! Жаль мне тебя — ты ошибся. ОНИ не сказали тебе где я работаю. И ещё одно не сказали они — КТО мой любовник…

Надя цедила слова медленно, с расстановкой. И с тем неуловим оттенком опасения за судьбу своего визави, с которым врач говорит с безнадежно больным пациентом.

Как ни странно, подействовало. Атмосфера в этой вонючей клетушке весьма заметно переменилась.

Майор внешне все ещё продолжал веселиться — с лица его не сходила глумливая плотоядная усмешечка, но в выражении глаз, — в них словно взбаламученная вода отстоялась, — проявилось настороженное внимание. Лейтенант, оценив обстановку, уселся за стол, стоящий в углу у окна, и с каким-то остервенелым старанием застрочил по бумаге. Видно, составлял протокол…

— Ща мы тебя протестируем на алкоголь! — гавкнул он из своего угла. А как тестируют, знаешь? — в его голосе послышалось плохо скрытое удовольствие.

— Знаю, — спокойно ответила Надя, не поворачивая головы.

Ее покойная крестная — врач-психотерапевт — когда-то работавшая судебно-медицинским экспертом, рассказывала как проделывают подобные процедуры в милиции: если кому-то надо, чтобы в крови задержанного нашли алкоголь, он там окажется. Хватают, вяжут и вливают в рот.

— Я-то знаю, — все так же спокойно повторила она, — а вот ты не знаешь…

Надежда игнорировала лейтенанта и обращалась только к майору — её потемневший взгляд буравил его переносицу.

— Ты не знаешь, что мой любовник, Николай Петрович Деев, возглавляет в органах отдел по борьбе с коррупцией. И не в вашей поганой дыре, а в Москве! — Она старалась казаться наглой и развязной. — Понятно? Или развернуто пояснить?!

Надя шла ва-банк. Или поверят и испугаются или… об этом она предпочитала не думать. Должны поверить. Поверят! И наложат в штаны… Она приврала только самую малость — Николай Петрович Деев, в самом деле возглавлявший названный Надей отдел, не был её любовником. Он был мужем её троюродной сестры Любы.

— У дежурного по вокзалу — мой чемодан. В нем — сумочка. В ней записная книжка. Там его телефоны — рабочий, домашний… Набери номер. Только в этом случае, друг дорогой, на карьере своей ставь жирный крест! На пенсию, голубок! И это в лучшем случае… если соломку успеешь подстелить. Николай Петрович, видишь ли, влюблен в меня. По уши! И просто-таки обожает исполнять мои капризы. А вот Митя — Главный балетмейстер Большого театра, где я, понимаешь, работаю, — он, заметь, вместе с Колей — частенько бывает на даче у… — тут Надя одними губами назвала имя, при одном упоминании которого майор покрылся красными пятнами, а лейтенант прервал свои судорожные попытки состряпать дело и, развернувшись вполоборота, сжав губы в ниточку, стал жадно следить за реакцией начальника. Кажется, подай только знак — и он вцепится в жертву зубами и будет рвать, пока ему не велят остановиться.

— Ладненько… — майор достал пачку «Явы» и пристукнул ею по столу. Отдыхай! Видать, ошибся Витек… — и он так зыркнул на лейтенанта, что тот сразу как-то осел. — Не ты, говоришь, стекло-то разбила?

— Ясно же, что не я.

— Так-так… Ладно, двигай отсюда и получше стереги свой чемодан. Очень ценные вещицы там у тебя хранятся!

— Не-е-ет, дорогой, никуда я отсюда теперь не пойду. Ночь на дворе! А ночью мне одной в вашем Енауле делать нечего. У вас тут, небось, под каждым кустом по бандиту — вы ж их не ловите, вам не до того — вам бы беззащитных женщин помучить… И по возможности побольней!

Надежда поднялась, подхватила свой стул, перенесла его в дальний угол и уселась там, крепко обхватив свой пакетик.