Э Ветемаа - Пришелец

И молодой человек принялся лихорадочно рассказывать о прелестях сегодняшнего дня: о веселой маятниковой эстафете, о чуточку потешных ребятишках, усердно паливших по Жозефине, о забавных народных игрищах. Поведал даже о кассирше в банке, в честь сегодняшнего дня заморившей свою бородавку. И о музыке, что плыла и плывет над нашим счастливым городом!

Но что такое с президентом? Что за несуразные изменения: он вроде бы тускнеет, его мундир уже не сверкает люминесцирующим светом, а вокруг рта, кажется, залегли горькие складки. Что с вами? Неужто я опечалил вас своим рассказом? О нет, господин президент, этого я никак не хотел! Если в моей болтовне и была какая-то цель, то лишь та, чтобы вы расслабились, чтобы в вашем величии было меньше суровости, напряженности. Больше покоя и радости...

- Ой, вы же совсем потускнели! - пробормотал молодой человек в отчаянии, потому что президент и впрямь как бы сник, а парадное одеяние вдруг сморщилось, словно обмякший воздушный шарик. Не сверкали больше регалии и эполеты. В падающем из окон свете, в багровых лучах заката их цвет стал печально-недужно-оранжевым, словно у карманного фонарика с подсевшими батарейками.

Внезапно президент показался старым и несчастным, подбородок его вроде бы затрясся, на глаза словно бы навернулась слезинка. В чем же дело? И тут молодой человек догадался, что солнце сдвинулось - оно ведь закатывается - и перестало лить свои лучи на их божество. Но что такое? Президент толчками перемещается вслед за лучами, однако как, каким образом он перемещается? Точно его дергают. Он пошатывается, того гляди упадет. Лихо упертая в бок рука бессильно падает, словно ее потянули за рукав, и повисает вдоль ноги.

Господи милостивый! Ведь это же неживой президент! Это же кукла, марионетка! Конечно, молодой человек ясно видит, как при помощи каких-то ниточек руку Моноцетти, вернее, его изображение, пытаются водрузить на место и она наконец застывает, уткнувшись в бок.

Потрясенный молодой человек смотрит на своего идола. Выходит, это квазипрезидент? Однако верноподданнический склад ума тут же находит оправдание: блестящая мысль - вместо живого президента экспонировать его копию! Ведь достаточно надежной защиты не существует, есть пули, пробивающие закаленные стекла, есть адские машины. Разумно сделали - так и надо!

Наконец президент снова попадает в сноп света, но импозантность исчезла. Или по крайней мере молодой человек уже не воспринимает его по-прежнему. Да и как еще воспринимать, если неожиданно голова президента начинает дрожать, качается туда-сюда на плечах, того гляди скатится. Тихий скрип доносится наверное, ниточки натягивают при помощи блоков. Как же хорошо, что люди на стадионе не видят всего этого! Конечно, не видят, он же помнит, что издали впечатляющая фигура президента просматривалась в самых общих чертах.

Но в тот же миг его обуял страх - всеохватывающий, безотчетный страх редкой силы. Как это сказал седовласый старик, что препроводил его сюда: "Увидеть Неаполь и умереть?" С намеком сказал? Нет-нет, он не хочет умирать. Следовательно, должен оставить про себя свои догадки. И разумеется, никак не показать, что вместо президента здесь кукла, восковая фигура. Да есть ли у нас вообще настоящий Моноцетти? - возник ужасный вопрос. Но он подавил эту еретическую мысль. Конечно, Моноцетти существует. Только в настоящий момент он не здесь, а где-нибудь еще. А если... а вдруг?.. Ну и что из того? Кто из нас воочию видел Всемогущего Создателя? И смеем ли мы? Вдруг это что-то умалит, принизит, приземлит? Кто знает. Все то, что мы видим, слышим, осязаем, никогда не может быть идеалом. Так писал Платон, один из любимых авторов молодого человека, по поводу идей и их земного отражения.

Но нет! Инстинкт самосохранения сильнее мудрствований. Сейчас не до рассуждений. Сразу по выходе отсюда он должен создать впечатление, что ни о чем не догадался. Был в состоянии гипноза. Конечно, это притворство и ложь, однако в полной ли мере, ведь идея Моноцетти ничуть не поблекла, может быть, даже очистилась, сублимировалась, одухотворилась.

Молодой человек покинул бокс "А 2" и вошел в кабинет бывшего воспитателя. Бывший воспитатель - а какое, собственно, положение он занимает теперь? Очевидно, весьма высокое. Очевидно, во все посвящен.

- Сильные впечатления, а? - без промедления спросил посвященный.

Молодой человек молча кивнул.

- На что-нибудь особенно обратил внимание? - О, какая настороженность, какая готовность к прыжку была в мнимо пассивной позе сидящего!