Илья Мельников - Цветаева за 30 минут

Сдавило дыханье – аж
Стеклянный, в груди, осколок.
И ходит, как сонный страж,
Стеклянный – меж ними – полог.
Рулевой зарею правил
Вниз по Волге – реке.
Ты зачем меня оставил
Об одном башмачке?

Кто красавицу захочет
В башмачке одном?
Я приду к тебе, дружочек,
За другим башмачком!

И звенят – звенят, звенят – звенят запястья:
– Затонуло ты, Степанове счастье!
Так и буду лежать, лежать
Восковая, да ледяная, да скорченная.
Так и будут шептать, шептать:
– Ох, шальная! ох, чумная! ох, порченная!

А монашки-то вздыхать, вздыхать,
А монашки-то – читать, читать:
– Святый Боже! Святый Боже! Святый Крепкий!

Не помилует, монашки, – ложь!
Захочу – хвать нож!
Захочу – и гроб в щепки!
Да нет – не Хочу –
Молчу.

Я тебе, дружок,
Я слово скажу:
Кому – вверху гулять,
Кому – внизу лежать.

Хочешь – целуй
В желтый лоб,
А не хочешь – так
Заколотят в гроб.

Дело такое:
Стала умна.
Вот оттого я
Ликом темна.
– Что же! Коли кинут жребий
Будь, любовь!
В грозовом – безумном! – небе –
Лед и кровь.

Жду тебя сегодня ночью
После двух:
В час, когда во мне рокочут
Кровь и дух.

В очи взглянула
Тускло и грозно.
Где-то ответил – гром.
– Ох, молодая!
Дай погадаю
О земном талане твоем.

Синие тучи свились в воронку.
Где-то гремит, – гремят!
Ворожея в моего ребенка
Сонный вперила взгляд.
– Что же нам скажешь?
– Все без обману.
– Мне уже поздно,
Ей еще рано…
– Ох, придержи язык, красота!
Что до поры говорить: не верю! –
И распахнула карточный веер
Черная – вся в серебре – рука.

– Речью дерзка,
Нравом проста,
Щедро живешь,
Красоты не копишь.
В ложке воды тебя – ох – потопит
Злой человек.

Скоро в ночи тебе путь нежданный.
Линии мало,
Мало талану. –
Позолоти!

И вырастает с ударом грома
Черный – на черном – туз.

Как перед царями да князьями стены падают –
Отпади, тоска – печаль – кручина,
С молодой рабы моей Марины,
Верноподданной.

Прошуми весеннею водою
Над моей рабою
Молодою.

(Кинь-ка в воду обручальное кольцо,
Покатай по белой грудке – яйцо!)

От бессонницы, от речи сладкой,
От змеи, от лихорадки,
От подружкина совета,
От лихого человека,
От младых друзей,
От чужих князей –
Заклинаю государыню-княгиню,
Молодую мою, верную рабыню.

(Наклони лицо,
Расколи яйцо!)

Да растут ее чертоги –
Выше снежных круч,
Да бегут ее дороги –
Выше синих туч,

Да поклонятся ей в ноги
Все князья земли, –
Да звенят в ее кошелке
Золотые рубли.

Ржа – с ножа,
С тебя, госпожа, –
Тоска!

Голос – сладкий для слуха,
Только взглянешь – светло.
Мне что? – Я старуха,
Мое время прошло.

Только солнышко скроется,
Да падет темнота,
Выходи ты под Троицу
Без Христа – без креста.

Пусть несут тебя ноженьки
Не к дружку твоему:
Непроезжей дороженькой –
В непроглядную тьму.

Да сними – не забудь же –
Образочек с груди.
А придешь на распутье,
К земле припади.

Позовет тебя глухо,
Ты откликнись – светло…
– Мне что? – Я старуха,
Мое время прошло.

И Кто-то, упав на карту,
Не спит во сне.
Повеяло Бонапартом
В моей стране.

Кому – то гремят раскаты:
– Гряди, жених!
Летит молодой диктатор,
Как жаркий вихрь.

Глаза над улыбкой шалой
Что ночь без звезд!
Горит на мундире впалом
Солдатский крест,

Народы призвал к покою,
Смирил озноб –
И дышит, зажав рукою
Вселенский лоб.

Из строгого, стройного храма
Ты вышла на визг площадей…
– Свобода! – Прекрасная Дама
Маркизов и русских князей.

Свершается страшная спевка, –
Обедня еще впереди!
– Свобода! – Гулящая девка
На шалой солдатской груди!

(Бальмонт, выслушав: – Мне не нравится –
твое презрение к девке! Я – обижен за
девку! Потому что – (блаженно –
заведенные глаза) – иная девка…
Я: – Как жаль
что я не могу тебе ответить: –
«Как и иной солдат…»)