Илья Мельников - Цветаева за 30 минут

Долго на заре туманной
Плакала метель.
Уложили Дон – Жуана
В снежную постель.

Ни гремучего фонтана,
Ни горячих звезд…
На груди у Дон – Жуана
Православный крест.

Чтобы ночь тебе светлее
Вечная – была,
Я тебе севильский веер,
Черный, принесла.

Чтобы видел ты воочью
Женскую красу,
Я тебе сегодня ночью
Сердце принесу.

А пока – спокойно спите!..
Из далеких стран
Вы пришли ко мне. Ваш список
Полон, Дон – Жуан!

После стольких роз, городов и тостов –
Ах, ужель не лень
Вам любить меня? Вы – почти что остов,
Я – почти что тень.

И зачем мне знать, что к небесным силам
Вам взывать пришлось?
И зачем мне знать, что пахнуло – Нилом
От моих волос?

Нет, уж лучше я расскажу Вам сказку:
Был тогда – январь.
Кто-то бросил розу. Монах под маской
Проносил фонарь.

Чей – то пьяный голос молил и злился
У соборных стен.
В этот самый час Дон – Жуан Кастильский
Повстречал – Кармен.

Ровно – полночь.
Луна – как ястреб.
– Что – глядишь?
– Так – гляжу!

– Нравлюсь? – Нет.
– Узнаешь? – Быть может.
– Дон-Жуан я.
– А я – Кармен.

И была у Дон-Жуана – шпага,
И была у Дон-Жуана – Донна Анна.
Вот и все, что люди мне сказали
О прекрасном, о несчастном Дон-Жуане.

Но сегодня я была умна:
Ровно в полночь вышла на дорогу,
Кто-то шел со мною в ногу,
Называя имена.

И белел в тумане посох странный…
– Не было у Дон-Жуана – Донны Анны!

И падает шелковый пояс
К ногам его – райской змеей…
А мне говорят – успокоюсь
Когда-нибудь, там, под землей.

Я вижу надменный и старый
Свой профиль на белой парче.
А где-то – гитаны – гитары –
И юноши в черном плаще.

И кто-то, под маскою кроясь:
– Узнайте! – Не знаю. – Узнай!
И падает шелковый пояс
На площади – круглой, как рай.

И разжигая во встречном взоре
Печаль и блуд,
Проходишь городом – зверски – черен,
Небесно-худ.

Томленьем застланы, как туманом,
Глаза твои.
В петлице – роза, по всем карманам –
Слова любви!

Да, да. Под вой ресторанной скрипки
Твой слышу – зов.
Я посылаю тебе улыбку,
Король воров!

И узнаю, раскрывая крылья –
Тот самый взгляд,

Каким глядел на меня в Кастилье –
Твой старший брат.

И сказал Господь:
– Молодая плоть,
Встань!

И вздохнула плоть:
– Не мешай. Господь,
Спать.

Хочет только мира
Дочь Иаира. –

И сказал Господь:
– Спи.

Уж и лед сошел, и сады в цвету.
Богородица говорит сынку:
– Не сходить ли, сынок, сегодня мне
В преисподнюю?

Что за грех такой?
Видишь, и день какой!
Пусть хоть нынче они не злобятся
В мой субботний день, Богородицын!

Повязала Богородица – белый плат:
– Ну, смотри, – ей молвил сын. – Ты ответчица!
Увязала Богородица – целый сад
Райских розанов – в узелочке – через плечи

И идет себе,
И смеется вслух.
А навстречу ей
Реет белый пух
С вишен, с яблонь…

Над церковкой – голубые облака,
Крик вороний…

И проходят – цвета пепла и песка –
Революционные войска.
Ох ты барская, ты царская моя тоска!

Нету лиц у них и нет имен, –
Песен нету!

Заблудился ты, кремлевский звон,
В этом ветреном лесу знамен.
Помолись, Москва, ложись, Москва, на вечный сон!

Настежь, настежь
Царские врата!
Сгасла, схлынула чернота.
Чистым жаром
Горит алтарь.
– Христос Воскресе,
Вчерашний царь!

Пал без славы
Орел двуглавый.
– Царь! – Вы были неправы.

Помянет потомство
Еще не раз –
Византийское вероломство
Ваших ясных глаз.