Илья Мельников - Цветаева за 30 минут

Ты, по воле судьбы,
Все писал сонеты.
Я варила бобы
Юному поэту.

Как над картою вин
Мы на пальцы дули,
Как в дымящий камин
Полетели стулья.

Помнишь – шкаф под орех?
Холод был отчаянный!
Мой страх, твой смех,
Гнев домохозяина.

Как стучал нам сосед,
Флейтою разбужен…
Поцелуи – в обед,
И стихи – на ужин…

Мой первый браслет,
Мой белый корсет,
Твой малиновый жилет –
Наш клетчатый плед…

Ну вот и окончена метка, –
Прощай, мой веселый поэт!
Тебе приглянулась – соседка,
А мне приглянулся – сосед.

Забита свинцовою крышкой
Любовь – и свободны рабы.
А помнишь: под мышкою – книжки,
А помнишь: в корзинке – бобы…

Пожалуйте все на поминки,
Кто помнит, как десять лет
Клялись: кружевная косынка
И сей апельсинный жилет…

Сабли взмах –
И вздохнули трубы тяжко –
Провожать
Легкий прах.
С веткой зелени фуражка –
В головах.

Глуше, глуше
Праздный гул.
Отдадим последний долг
Тем, кто долгу отдал – душу.
Гул – смолк.
– Слуша – ай! На – кра – ул!

Три фуражки.
Трубный звон.
Рвется сердце.
– Как, без шашки?
Без погон
Офицерских?
Поутру –
В безымянную дыру?

Смолкли трубы.
Доброй ночи –
Вам, разорванные в клочья
На посту!

И в заточеньи зимних комнат
И сонного Кремля –
Я буду помнить, буду помнить
Просторные поля.

И легкий воздух деревенский,
И полдень, и покой, –
И дань моей гордыне женской
Твоей слезы мужской.

Бороды – цвета кофейной гущи,
В воздухе – гул голубиных стай.
Черное око, полное грусти,
Пусто, как полдень, кругло, как рай.

Все провожает: пеструю юбку,
Воз с кукурузой, парус в порту…
Трубка и роза, роза и трубка –
Попеременно – в маленьком рту.

Звякнет – о звонкий кувшин – запястье,
Вздрогнет – на звон кувшина – халат…
Стройные снасти – строки о страсти –
И надо всеми и всем – Аллах.

Что ж, что неласков! что ж, что рассеян!
Много их с розой сидит в руке –
Там на пороге дымных кофеен, –
В синих шальварах, в красном платке.

Над черным очертаньем мыса –
Луна – как рыцарский доспех.
На пристани – цилиндр и мех,
Хотелось бы: поэт, актриса.

Огромное дыханье ветра,
Дыханье северных садов, –
И горестный, огромный вздох:
– Ne laissez pas trainer mes lettres! [12]

Так, руки заложив в карманы,
Стою. Синеет водный путь.
– Опять любить кого-нибудь? –
Ты уезжаешь утром рано.

Горячие туманы Сити –
В глазах твоих. Вот так, ну вот…
Я буду помнить – только рот
И страстный возглас твой: – Живите!

Смывает лучшие румяна –
Любовь. Попробуйте на вкус,
Как слезы – солоны. Боюсь,
Я завтра утром – мертвой встану.

Из Индии пришлите камни.
Когда увидимся? – Во сне.
– Как ветрено! – Привет жене,
И той – зеленоглазой – даме.

Ревнивый ветер треплет шаль.
Мне этот час сужден – от века.
Я чувствую у рта и в веках
Почти звериную печаль.

Такая слабость вдоль колен!
– Так вот она, стрела Господня!
– Какое зарево! – Сегодня
Я буду бешеной Кармен.
…Так, руки заложив в карманы,
Стою. Меж нами океан.
Над городом – туман, туман.
Любви старинные туманы.

Из Польши своей спесивой
Принес ты мне речи льстивые,
Да шапочку соболиную,
Да руку с перстами длинными,
Да нежности, да поклоны,
Да княжеский герб с короною.

– А я тебе принесла
Серебряных два крыла.

Молодую рощу шумную –
Дровосек перерубил.
То, что Господом задумано –
Человек перерешил.

И уж роща не колышется –
Только пни, покрыты ржой.
В голосах родных мне слышится
Темный голос твой чужой.

Все мерещатся мне дивные
Темных глаз твоих круги.
– Мы с тобою – неразрывные,
Неразрывные враги.