Array Сборник - Вечное возвращение. Книга 1 - Повести

Я сел. Рядом со мной поместился и он, вахмистр. Коляска, наверное, была старой, подержанной, закачалась из стороны в сторону, заворчала на свою судьбу. И я слышал, как вахмистр даванул её каблуком сапога и как крикнул: «Не скули, скоро сдам на слом».

– Так вы спецом теперь? – любопытствовал я.

– Да, спецом, – промычал вахмистр и толкнул в спину кучера. Кучер дико взмахнул руками, крякнул как-то по-гусиному:

– Га-а! – и лошади взвились на дыбы, рванули и пошли писать по селу, мимо гумён, через сад и прямо на Крутое, – это гора такая у нас есть, – и на большак…

– Как же, эту гору я хорошо знаю: она от меня тридцать вёрст, – сказал Евгений и тяжело завозился на стуле, вытер платком вспотевшее лицо.

Гости, оставив пиво, внимательно слушали Андрея. А Андрей играл, быстро шевелил над столом пальцами, тень от пальцев прыгала и металась на стене. Андрей, жарко дыша, говорил:

– По большаку мы не ехали, а вихрем летели, так, что над нашими головами стоял страшный шум и свист, словно тысячи всевозможных голосов слились в одни поток, и этот поток гнал нас. В ушах стоял гул и свист. Я обратился к вахмистру, а вахмистр, ощерив редкие зубы, подталкивал в спину кучера и что-то рычал.

– Позвольте вас спросить, – обратился я, – что такое так сильно над нами шумит и свистит?

Вахмистр повернул голову в мою сторону, ощетинил, рыжие усы, задвигал редкими зубами:

– Этого вам не надо знать!

– Это почему? – возмутился я.

Вахмистр ещё больше ощетинил усы и заскрипел зубами.

– Почему?!

– Да, – ответил я и тоже повернул лицо в его сторону и оскалил зубы. Вахмистр хрипло рассмеялся, похлопал ладонью меня по колену:

– Простите, – говорит, – я и забыл, что вы герой, и то, что вы дали мне тогда покурить.

И громко захохотал, даванул палкой в спину кучера. Кучер крякнул:

– Га-а! – и лошади рванули, вытянулись – и всё замелькало.

Я чуть было не вылетел из коляски.

– Держитесь! – крикнул мне вахмистр.

Я уцепился за край коляски. Свист и шум далеко остался позади и там жалобно подвывал:

– Вфью… Вфью…

Но вот лошади пошли тише, и шум и свист через несколько минут снова нас нагнал и потоком залил.

– Так кто же это шумит? – спросил я вторично.

– Кто шумит? – переспросил вахмистр. – Ведьмы.

– Ведьмы? – удивился я. – Да откуда они? Да разве теперь водятся ведьмы?

Вахмистр снова рассмеялся:

– Теперь-то? Теперь-то их гораздо больше, – и он поднял голову и указал: – Видите, их сколько!

И, действительно, ведьм был целый рой. Несколько штук пронеслось низко-низко над нашими головами. Одна даже немного задела меня помелом.

– Не поднимайте высоко голову, а то глаза вышибут, – сказал сердито вахмистр.

Я склонил голову, втянул её в плечи, спрашиваю:

– Ведьмы?

– Да, – ответил вахмистр и строго сказал, – тут из каждого села и из каждой деревни по одной штуке.

– Куда они летят? – спросил я.

– Куда?

– Да, – ответил я и ещё раз взглянул кверху, а ведьмы шумят и свистят.

– Осторожнее! – закричал вахмистр. – Летят они никуда: нас провожают. Они сейчас вернутся обратно…

– А мы? – перебил я вахмистра.

– Мы – в Москву.

– В Москву? – удивился я и посмотрел в лицо вахмистра. – Это зачем?

Вахмистр не ответил. Он был в эту минуту страшно задумчив и как-то особенно сверкал глазами.

Мимо нас летели поля, реки, озёра, леса, сёла и деревни, а сколько их пролетело, мне неизвестно.

– Вот и Москва, – промычал вахмистр и стал охорашиваться. – Сейчас въезжаем в Калужскую заставу.

И верно, показались трубы заводов и фабрик и маковки церквей, а главное, трепыхающиеся огни: они то пропадали, то вновь появлялись.

Перед въездом в заставу шум и свист отстал и был далеко позади, и только летело нам вслед прощальное:

– Вфью… Вфью…

Но вот и это «вфью» пропало, и над нами, вместо чёрных лохматых пятен, робко заиграли маленькие точки звёзд, и мы влетели в Москву…

Один из гостей стукнул стаканом о бутылку. Андрей вскинул голову, потёр виски и снова заиграл пальцами.

По стене от пальцев опять запрыгала тень.

Кто-то сказал:

– Тише.

Хозяин пивной вышел из-за буфета и, облокотясь на него спиной и отставив вперёд брюхо, внимательно слушал, и, когда Андрея перебили, он прохрипел:

– Тише!

В пивной было и без этого тихо, разве только нарушала тишину беспокойная канарейка в жёлтой клетке.

Евгений тоскливо обвёл глазами гостей, жирную фигуру хозяина и тоже сказал:

– Тише!

А затем грубо хозяину: