Array Сборник - Вечное возвращение. Книга 1 - Повести

– Выпьем.

– Давно не видались.

– Да, довольно давно…

– Как это мы с тобой встретились, а? Прямо неожиданно. Я тебя считал уже расстрелянным, а ты, на – вывернулся.

Человек тоскливо улыбнулся углами губ, беспокойно взял стакан и, глядя куда-то большими синими глазами, глухо проговорил:

– Выпьем.

– Со свиданием, Андрей.

Стукнулись и залпом опростали стаканы.

– Ну, а как ты, Евгений? – всё так же глядя в сторону, спросил Андрей.

– Я? Да ничего… Ну что мне может сделаться, – ответил Евгений, и его круглое красное лицо расцвело улыбкой, и небольшие прищуренные глазки тёмно-коричневыми вишнями забегали по лицу Андрея.

– Ну, что же, давай ещё, – предложил Евгений и обратился к Петру, – ещё парочку.

– Да-а, – протянул Андрей, – ты всё таким же остался, каким и был…

– Таким, таким, ей-богу, таким… даже немного поглупел, – и снова расплылся в улыбку.

– Итак, за встречу и…

Андрей повернул голову, обежал глазами пивную, несколько минут постоял на сутулой широкой спине хозяина, разглядел с ног до головы Петра и остановился на картине. Картина изображала небольшое озеро, окруженное густым лиственным лесом. На поверхности озера жёлтыми звёздами горели ненюфары, ворохом рассыпанного серебра трепыхался опрокинутый месяц, а вокруг месяца, поднимая голубые струи воды, кружились обнажённые женщины. Было на картине шумно, весело. Из-за дерева на хоровод женщин и на серебро месяца жадно глядела страшная рожа лешего.

– Леший, – прошептал Андрей и задрожал.

– Ты что? – спросил тревожно Евгений и тоже посмотрел на картину. – Намалюют…

– Ты не в партии? – спросил неожиданно и всё так же шёпотом Андрей.

– Нет, – ответил Евгений и, подумав, добавил, – за церковный брак исключили.

– А ты веришь?

– Нет, а так как-то вышло, по привычке…

– А я в партии, – тяжело проговорил Андрей, – и верю…

– В бога?..

Андрей дёрнулся, дрожащими пальцами взял с пивом стакан, жадно выпил, поставил стакан на место, резко и зло уставился на Евгения и долго шевелил губами.

– Это ничего, – сказал Евгений и тоже выпил, – мы народ русский, странный. Мы иногда бога об дорогу, а иногда от чирья молебны служим…

– Да-а, – протянул Андрей и отвернулся, – не в бога, а в чертовщину.

– В чертовщину? – удивился Евгений и расплылся в улыбку. – В чертовщину, говоришь?

Евгений от улыбки перешёл в хохот. Его маленькие глазки совершенно пропали в жирных веках. Он колыхался всем телом. От его тела поскрипывал старый венский стул. Заметалась в клетке привыкшая к шуму пивной канарейка. Хозяин отвернулся от шкафа и, глядя на Евгения, тоже расплылся в улыбку. А Пётр отставлял как-то особенно смешно зад, подёргивал коленками, издавая странные телячьи звуки: бе-бе.

Евгений, чуть-чуть приоткрывая глазки, спросил:

– Так, говоришь, в чертовщину?

Андрей дёргался плечами, схватывая зубами нижнюю губу.

– Ха-ха… – гремел Евгений. – И ты думаешь, я тебе поверю… Ха-ха…

Под синими, глубоко запавшими в орбиты, глазами Андрея бились две тонкие, похожие на червячков, тёмные жилки. Андрей что-то силился сказать, но ничего не сказал, так как в эту минуту отворилась дверь и в пивную шумно ввалилось несколько посетителей. Андрей съежился, вдавил голову в плечи и робко запрыгал жилками. Евгений тоже перестал хохотать. Он вытер платком влажное от смеха лицо, посмотрел на вошедших.

– Да-а… ну и смешон ты, Андрей, ей-богу, – сказал ласково Евгений и наполнил стаканы.

– Выпьем.

– Я и сам не знаю, что такое со мной творится, – ответил Андрей.

– Да-а.

– Вот уж два месяца не даёт мне покоя эта проклятая чертовщина.

– Не понимаю я тебя, Андрей. Ты просто, как я вижу, болен…

– Возможно. Так, слушай, я тебе расскажу. – И Андрей поднял стакан и выпил.

– Наливай.

С буфета что-то рванулось, зашипело и с хрипом закружилось по залу, а потом из хрипа поднялся, зарыдал пропитый женский голос:

И на этом голос крякнул и затерялся в поднявшемся хрипе.

Кто-то из гостей крикнул:

– А граммофон-то у вас, хозяин, того, подгулял.

– Есть маленько! – ответил хозяин и переменил пластинку.

Граммофон хрипел, откалывал:

А под ухарь-купца рассказывал Андрей:

– Жизнь моя, Евгений, после фронта странно потекла, в особенности за последнее время. За это время я нигде не могу найти себе покоя, меня всюду преследует проклятый рок. Меня ничто не удовлетворяет. По ночам я вижу страшные сны, от которых вскакиваю и ору, как сумасшедший…