Array Сборник - Вечное возвращение. Книга 1 - Повести

– И ты веришь в сны?..

Андрей дёрнулся.

– Да. Я даже потерял грань сна и яви. – И он дрожащими пальцами полез в карман френча, достал небольшой клочок бумаги, сложенный вчетверо, и подал Евгению. – На.

Евгений развернул клочок бумаги и прочёл:

МАГАЗИН

ИСААКА ШАПИРШТЕЙНА

______________________

Адрес:

гор. Москва, Кузнецк, мост,

дом №…

______________________

7/IX 1913 г.

ПОКУПКА и ПРОДАЖА

СЕРЕБРА, ЗОЛОТА И БЛАГОРОДН. МЕТАЛЛОВ

СЧЕТ

Господину В. В. Вахмистру.

Проданы серебряные часы

с однонедельным заводом • •

1 шт. 37 р. 30 к.

Деньги получил сполна

за Исаака Шапирштейна

Яков Кроль

Евгений улыбнулся, сложил счёт и подал обратно Андрею.

– Ничего особенного.

На лице Андрея вместо улыбки – искривлённые губы да белизна оскаленных зубов.

– Ничего особенного.

– Конечно.

Андрей нервно задёргал острыми плечами, а по его лицу, в особенности под глазами, затрепетали тёмные жилки. Когда жилки успокоились, Андрей наклонился ниже над столом и мутными глазами уставился на Евгения. Евгений согнал со своего лица улыбку и взглянул на Андрея. Он никогда не видал Андрея таким, как сейчас, правда, он его видал очень редко: в год раз или два, не больше, – это после демобилизации. А до демобилизации – в полку, на фронте, – спали вместе, в одном логове, как любил выражаться Андрей. Сейчас Андрей был особенный. Он находился на грани какого-то неизвестного мира, особого, и в этом особом, неизвестном Евгению мире как-то странно, по-особому он, Андрей, жил. И мир этот был и жуток и страшен. От такой мысли Евгений вздрогнул, тяжело и неожиданно для самого себя выбросил вопрос:

– Неужели? – и вскинул коричневые глазки.

Андрей, держа над столом на тонкой исхудалой шее бледно-серое лицо с мутно-синими глазами и с трепыхающимися тёмными жилками, таинственно шептал в лицо Евгения, обжигая его горячим дыханием:

– Да, да… Это верно… Это было два месяца и один день тому назад…

– Даже и один день? – спросил Евгений и откинулся на спинку стула от горячего дыхания Андрея.

– И один день…

И Андрей заиграл длинными высохшими пальцами над столом так, что на стене запрыгали причудливые живые столбики теней. Они танцевали какой-то жуткий танец и тоже что-то рассказывали.

– Это было ночью, я спал…

– Спал?

«Это было ночью, и он спал», – шептали тени столбиков со стены.

А пальцы Андрея шелестели и похрустывали.

– Слышу, около моей избы остановился кто-то, но никак не могу проснуться и посмотреть, а только слышен стук в окно.

– Здесь живёт Андрей Завулонов, бывший комиссар по борьбе с дезертирством?

Я быстро вскакиваю с постели, открываю глаза и влипаю в окно – никого, только слышу за окном топот и храп лошадей и успокаивающий рык кучера;

– Стой, стой, удалые… р-ррр…

– Кто здесь? – спрашиваю я.

– Я, – отвечает незнакомый голос, – разве не узнаёте?

– Нет, – отвечаю я.

– Выходи, – крикнул он.

Я быстро накинул на плечи пиджак и вышел на улицу. Смотрю – темь страшная, хоть глаз выколи.

– Здорово! Не узнаёте? – спрашивает меня из тьмы голос.

– Нет.

– А вы посмотрите на меня.

Я посмотрел.

– Ну, теперь узнали? – спрашивает он.

– Никак нет, – отвечаю я, – не могу признать.

– Я – вахмистр, – говорит незнакомец и осыпает меня весёлым, немного хриповатым смехом.

– Вахмистр, – повторяю я и думаю: кто бы это такой был? У меня, кажется, таких знакомых не было.

А он, незнакомец, всё весело смеётся и всё громче и громче. И лошади тоже из упряжи рвутся, храпят – вырваться желают. А ночь тёмная, страшная, а в её тьме совы крыльями хлопают да изредка с испуга стон издают: «Ээх! Ээх!» От совиного стона мгла вздрагивает и движет огромными крыльями.

– Так и не узнаёте? – повторяет он. – Ну, ладно, я уж вам скажу: я тот самый вахмистр, которому вы дали покурить.

Тут уж я узнал его и тоже весело рассмеялся:

– Узнал, узнал, – говорю. И предлагаю: – Не изволите ли, мол, ещё закурить?

– Нет, – отвечает он и вежливо берёт меня за руку.

– Так вы будете тот самый вахмистр? – спрашиваю я и ставлю ногу на подножку открытой коляски.

– Да, – отвечает он кивком головы.

– Вы страшно изменились; если бы вы не сказали, что я вам дал покурить, я вас ни за что бы не узнал.

– Вы правы, – ответил он, – я теперь на советской службе служу.

– На советской? – удивился я и повернул в его сторону голову.

– Да, на советской, – ответил он и подтолкнул меня в коляску. – Садитесь, а то поздно.