Array Сборник - Вечное возвращение. Книга 2 - Рассказы

В открытых дверях кабинета, прячась за баб, секретарь и председатель волисполкома приседали от хохота.

– Хорошенько его, хорошенько, – шепнул председатель.

– Тащи на улицу! – заверещали бабы. – Снегу ему в портки!

– Бей!..

– Караул! Милиция!.. Товарищ Горизонтов! Товарищ исполком! – вскочив на диван и отбиваясь от баб ногами, кричал растрепанный Полфунтиков.

Но бабы стащили его с дивана.

– В начальство влез!

– Ишь, охаверник, насмех собрал!..

– Да еще хочет гнать в город окопы рыть!..

– А дома ребятишки дохнут!..

– Книжкой-то его, книжкой по голове!..

Кто тряс Полфунтикова за волосы, кто колотил кулаками по спине, кто – «Вестником коннозаводства».

– Крой!.. Мажь!.. Так его, кобеля… – восхищенно ржал Ван Онухрич. – По рылу-то, по рылу прилаживай!..

Вечером истерзанный Полфунтиков писал в уезд:

«Через то, что у нас контрреволюция, то прошу сделать обыск у председателя, каждый день притворяется партейным, а в хате – «боже царя». Ну, между прочим, женмасса на кулацкую удочку не подходит. Народу было очень много и ошиблись только в «Интернационале», кроме меня да секретаря Горизонтова, никто не умеет петь. Но в виду, что Горизонтов в соглашенье с председателем, а самогон не переводится, пел я почти один, а женмасса и окружное населенье слушали. Товарищ Теплый, Алексей Амельянович, приедучи в нашу волость, не уличит нас баранами, а останется в сочувствии. Некоторые женщины даже плакали. А кабы я был с помощниками, все бы плакали. Но этому время будет. Только надо председателя убрать, это я пишу тайно. А Горизонтов чтобы мне подчинялся, и я ему запрещу носить очки, чтобы не изображал. Литературы присылайте еще, в три секунды женмасса налегла – и даже ни листика.

Влас Полфунтиков

Но только мне фамилия не нравится, а лучше – Влас Непобедимый».

Завадовский Леонид Николаевич родился в 1888 г. в с. Спасском Тамбовской губернии. В 30-е годы являлся членом редколлегии воронежского журнала «Подъем». Им написан роман «Золото» о сибирском прииске. Особое место в творческом наследии писателя занимают рассказы о животных. При его жизни эти опыты исследования драматических отношений между людьми и нашими меньшими братьями, в частности волками, весьма раздражали тогдашних критиков, требовавших изображения социалистического строительства, а не отвлеченных, на их взгляд, драм. Завадовский входил в известную литературную группу «Перевал». В 1938 г. расстрелян.

Волки жили в самом глухом квартале. На холмистой выпученной середине, за вязкими болотами, за непролазным саженным камышем, как за крепостной стеной, было безопасно и тихо в любой ветер; меж косматых головастых кочек, под зеленым вз'ерошенным ковром буйной осоки можно было ходить и даже бегать, не показываясь на свет. Мягкая торфянистая земля была пахуча и прохладна.

Пришла сюда Волчица из далеких голодных степей. С тяжелым брюхом день и ночь торопливо бежала она, ища покоя для будущих щенят. Подняв морду к далеким синим звездам, изогнув костлявую высохшую спину, протяжно выла. И вот однажды вдруг втянула носом ароматную волну, приплывшую из мутной дали, и, не оглядываясь, не сворачивая, побежала на север. Изнемогала, шаталась от ветра, еле плела ногами, но снова напрягала силы и поднималась на галоп. Когда начались леса, след ее на мелком талом снегу запетлил – она замедлила бег, забралась в серую траву и заснула. Все нужное для жизни было: в полях – скот и мыши, в лесу – зайцы и птицы.

В мартовские дни – еще лежали розовые и синие куски снега в лесу – забралась в чащу, выбрала сухой обтаявший бугор, торопливо обгрызая зубами коренья, вырыла логово и, тяжело вздыхая, улеглась в темной яме.

Волк, который жил в этом квартале, был огромный старый зверь. Он спокойно лежал неподалеку в осоке и ни разу не приблизился к логову.

Увидев однажды около Волчицы серые ползающие комочки, он удивленно и подозрительно вытянул шею, осторожно поднялся на холм, хотел лизнуть ее ухо, но она оскалила зубы и, вырвав клок линялой шерсти из его бока, злобно фыркнула.

Все лето Волчица возилась со своими волчатами. Рыла мышиные норы, волоча голое отвислое брюхо, ползала меж кочек, делала внезапные прыжки, и под ее лапами слышался тонкий писк. Отпихивая друг друга, волчата совали носы в лапы матери, гонялись за счастливцем с мышью в зубах и кубарем катились с холма. Скоро они и сами умели подпрыгивать и ловить мышей в траве, но больше всего любили выслеживать друг друга, подкрадываться из-за кочки и бросаться с оскаленными зубами.