Array Сборник - Вечное возвращение. Книга 2 - Рассказы

Взошло солнце, туман тревожно закачался и оторвался от реки. Волчица схватила в зубы гусака и, зазывая за собой волчат, помчалась в лес.

За первой проказой последовали другие. Волчица уже не пыталась удержать детей в квартале. Охотно поднималась вслед за ними, сама водила по лесу и озерам; волчат надо было учить сторожить и подползать к добыче.

Утки, гуси, зайцы становились все строжее, их трудно было ловить, и однажды Волчица решила вывести волчат на луга. Они сначала испугались храпа, робко прятались в траве, потом погнались за лошадьми. Отбили от хромой кобылы сосуна-жеребенка, долго гонялись и не могли догнать, и на их глазах она сама перегрызла ему горло.

Волк, большей частью, являлся на готовую добычу. Неожиданно выскакивал из травы и, грозно скаля клыки, отгонял волчат прочь. Они трусливо отступали, но щетинили шерсть и показывали зубы. В их глазах уже плескалась настоящая волчья ярость.

Наступил сентябрь. Листва на березах горела оранжевым тихим огнем. В теплых лучах грустного солнца боярышник и осина обрызгались кровью. Паутина садилась на травы и кусты, перевивая их блистающей сталью. Стояла тишина: с шелестом падал сухой умерший лист на потемневшую траву.

По просеке шел старик Савелий, а с ним вернувшийся недавно его сын Петр. Рядом с отцом, сын был как дуб над гнутой трухлявой березой. Волчица видела, как он нетерпеливо то обгонял, то снова отставал от старика. На кресте двух просек они остановились.

– Надо попробовать подвыть, не перебегут ли из болота в березняк, – сказал Петр. – Надо эту нечисть выводить. Опять ночью телку зарезали.

– Тут им самый вод, квартал крепкий, – сказал Савелий.

Они закурили и пошли дальше. Белый дым взмахивал за их плечами, словно тряпки на пугале в огороде.

Тревожно внюхиваясь в их следы, Волчица вернулась к логову и, отогнав от себя волчат, долго сидела на холме, поворачивая голову во все стороны, ловя вздрагивающими ушами шелест падающих листьев.

Ночью никуда не пошла, осталась возле детей.

Перед рассветом коростели ожесточенно дергали свои хриплые струны. Пригретая щенячьим теплом, Волчица задремала и открыла глаза, когда уже по осоке разлился молочный рассвет. Поднялась и, подождав, пока волчата, тесно прижавшись друг к другу, успокоятся, скользнула в камыш и вышла на просеку. Пробежала снова по следу Петра до храмчика и нерешительно повесила хвост. Знакомый тихий березняк и дымный кустарник стали словно другими: чужими и тревожными. Долго сидела не двигаясь, но тихое утро без малейшего ветерка, белые стволы и тусклое золото листвы успокоили ее. Почувствовав голод, глотнув слюну, она прыгнула в лес и помчалась на опушку.

Волчата скоро хватились матери. По ее следу отправились через камыш, но, заслышав разговор и шаги на просеке, трусливо припали к земле. Сквозь редкую траву старший волчонок увидел Петра и Савелия с раздутыми мешками за спиной; они показались чудовищами.

– Давай сделаем так, – сказал Петр. – Я отойду подальше и подам голос, а ты гляди по просеке, не перебегут ли в березняк.

– Ну, што ж, погляжу, ступай. – Савелий побаивался сына и во всем с ним соглашался.

И охотники ушли. Через несколько минут в тишине осеннего леса проплыл протяжный далекий вой. Разглядев дальнозоркими глазами пять теней, переметнувшихся через просеку, старик подхватился, словно сидел не на мешке, а на муравьиной куче, и торопливо заковылял, развешивая красные флажки на сучья, на кусты, а где и бросая прямо на высокую траву. Если глянуть назад – по просеке протянулась нитка с красными бусами.

Набежав на Петра, волчата шмыгнули в ржавый папоротник и, размяв под собой целую семью белянок, снова притаились. Нос одного уткнулся в пыльный сухой дождевик, и как ни крепился он, не мог стерпеть и чихнул.

– Ага, вот вас-то мне и надо было, голубчики, – тихо и радостно сказал Петр. – Посидите часок-другой, тогда узнаете, как телят резать.

Вышел на просеку и тоже принялся завешивать флажками другую сторону квартала, идя навстречу старику. Когда они встретились – мешки их были пусты. Квартал был готов для облавы.

Волчата бросились по своим следам, но, завидев флажки, в ужасе помчались назад по березняку. Пытаясь попасть к логову в обход через другую просеку, снова нарвались на красные взмахивающие от ветра тряпки. Почуяв ловушку, заметались словно в запертой клетке. Дрожа и пугаясь шороха собственных ног, измученные бегом, спустились к ручью, лакали длинными языками воду.