Аркадий Аверченко: Собрание сочинений в 13 томах. Том 6. О маленьких-для больших

— Сегодня и французский и английский посланники были у нас в министерстве… Уверяли в своем нейтралитете, что Франция и Англия очень миролюбиво настроены к Турции…

Министр горько улыбнулся.

— Настроены. А стреляют!

— Я им говорил. А они мне в ответ: а вы проливы не закрывайте!

Министр сдвинул феску на лоб и почесал затылок.

— А русские пароходы задерживали?

— Неоднократно.

— А отбирали…

— Все делали! Отбирали, конфисковывали, придирались.

— Не объявляют?

— Чего?

— Да войны же!

— Нет. Имеются слухи, что их флот потопил нашу канонерку.

— Ну? И что же их посланник?

— Да был сегодня у нас. Уверяет, что они держат в отношении нас нейтралитет… Что они миролюбиво настроены…

— В могилу они меня сведут! Вот что… сегодня же телеграфируйте, чтобы наши посланники в Петрограде, Париже и Лондоне явились в соответствующие министерства и энергично…

— Ну?

— Что «ну?»

— Что — энергично?

— И энергично, чтобы заявили представителям России, Франции и Англии, что…

— Ага! Что же заявить?

— Что Турция… по-прежнему соблюдает нейтралитет, и настроение по отношению к державам тройственного согласия очень миролюбиво.

— А как же насчет того, что их суда бомбардируют наши крепости?

— Позвольте, не перебивайте! Это я вам дал распоряжение по министерству иностранных дел. Теперь запишите другое, по военному министерству: двинуть завтра же два корпуса в Египет и пять корпусов на Кавказ!

— Ну, и голова мы с вами, я вам скажу!

— Турки мы. Иначе не проживешь.

— Дождались!

— А что?

— На Кавказе русские разбили три наших корпуса, а в Мраморном море англичане потопили два наших крейсера.

— Да что вы мне крейсерами да корпусами в нос тычете! Вы мне скажите: войну-то они объявили?!

— Войны не объявляли.

— Но ведь это же противоречит всяким международным правилам.

— Они согласны с этим. Однако, говорят, ежели Турция, которая первая всю кашу заварила, ничего нам не объявляет, — чего ж нам объявлять.

— В гроб они меня вгонят! Да посланники-то ихние, посланники — что говорят?

— Сегодня были у нас в министерстве…

— Ну, и что же?

— Заверяли в миролюбии. Говорили, что, по-прежнему, держат нейтралитет.

— Какое же они имели право говорить это?

— Говорят, что имеют. Говорят, что турецкие посланники то же самое говорят в неприятельских столицах.

— Боже мой! Что за положение! Топят наши крейсера, разбивают наши корпуса, — а о войне ни гу-гу.

— Они говорят: не нами такой порядок начат, не нами и кончится.

— Нет! Это нужно прекратить!! Пошлите сегодня же телеграммы нашим представителям в Петрограде, Париже и Лондоне, чтобы они…

— …Объявили войну?

— С ума вы сошли?! Чтобы они заявили о турецкой лояльности, и что турки по-прежнему строго держат нейтралитет, устремляя все внимание на порядок, спокойствие… и… как это называется?

— Самоопределение?

— Ну, черт с ними, пишите — самоопределение…

— А по военному ведомству никаких приказаний не будет?

— Есть. Прикажите нашим судам попытаться высадить около Одессы десант, а в казначейство пошлите распоряжение, чтобы оно перевело 15 рублей на русский Красный Крест.

— Однако!

— Что же поделаешь — турок я.

— Не турок ты, — подумал министр, — а так только… немного притурковат.

Министр с искаженным лицом влетел в кабинет другого министра и вскричал:

— Допрыгались?!

У другого министра лицо тоже исказилось:

— Ну, что еще?

— А то, что русские уже идут на Константинополь, а англичане потопили весь наш флот!!

Даже феска на лице другого министра побледнела, а кисточка стала дыбом.

Долго он безмолвствовал, наконец, сказал:

— Пошлите телеграммы нашим представителям при союзных дворах… Пусть они явятся в министерства Петрограда, Парижа и Лондона и заявят, что Турция, по-прежнему, мирно совершенствуется… этого, как его: самоопределяется, соблюдая нейтралитет, и что…

— Чепуха!!

— То есть, как это — чепуха?!

— То, что вы говорите — все чепуха!! Наши явятся к ним, ихние явятся к нам, будут друг друга уверять в миролюбии, в соблюдении нейтралитета, а через три дня русские и французы, все-таки, будут в Константинополе…

— Позвольте! Придумаем! Предложим им мир.

— Придумали… — горько рассмеялся рассудительный министр. Три копейки стоит эта ваша идея!

— ?!

— «Мир»! Мир можно предлагать тогда, если была война, а теперь они скажут: «да войны никакой и не было!». Мальчики они, что ли?