Лазарь Карелин - Змеелов. Последний переулок

Геннадий повел плечом, скинул руку.

— Задирается, — сказал кто-то из «трио».

— Как же, солдат, — сказал кто-то другой из них или же все тот же самый. — Дамочка! — окликнул. — Нам бы чего покрепче! Но самую малость! Мы сюда не пить пришли, а беседовать!

— Может, тогда кофейку? — спросила барменша. Голос у нее был тревожный.

— От кофейка нас в сон клонит. Что там у тебя, джин? Тащи бутылку. Водки ведь нет? Тащи джин. В нем сорок пять градусов как-никак.

— Не много ли, если беседовать пришли? — Барменша и улыбалась приветливо этим пузанам плечистым и тревожилась, не скрывала тревоги.

— Тащи, тащи! — приказал кто-то из «трио». — А ты пока бегом за Кочергиным. Скажи, мол, новость для него имеется.

— Вот сами и скажите.

— Мы не просим, мы тебе велим, парень.

— Сбегай, Гена, сбегай, прошу тебя! — помолил сероликий Белкин. — Ну что тебе стоит?

— Вот и сходите, — сказал Геннадий, понимая, чувствуя, что просто так тут не обойдется, что этот звон, начавшийся у него во всем теле, предвестие это зря не приходит.

— Дурная башка, — миролюбиво сказал один из «трио», — если бы нам точно знать, что его домик не на присмотре, мы бы к тебе не обращались, сами явились бы. Но Белкин говорит, что ты туда вхож, что ты тут и проживаешь, вот тебе и сподручней. Вошел — все привыкли, вышел — всем до лампочки. Понял? Растолковал тебе? Ну беги!

— А зачем? — спросил Геннадий. — Зачем вам понадобился Кочергин?

И тут вошли в бар Дима, Славик и Колюня. Милые, родные, распрекрасные эти парни! Друзья! Вот они! Поспели вовремя! Как бы почувствовали, что нужны ему! А друзья потому и друзья, что знают, когда они нужны! Гляди ты, и Зина с ними! Ах ты маленькая! Ах ты бананчик родной!

Сели за столик напротив. На него, на Геннадия, ноль внимания. Зина крикнула весело:

— Сестренка, кофейку нам, водички сладенькой!

— Пойдешь?! — задавливая звук в горле, грозно спросил Геннадия кто-то из «трио».

— А вы объясните толком, зачем он вам нужен! — громко сказал Геннадий.

— Да задолжал он нам. Мы с Колобком дело имели, но он укатился… А нам уезжать срочно нужно. Уразумел?

— Нет! — громко сказал Геннадий. — Муть какая-то! Ваши дела, не мои дела! А Колобок ваш не укатился, а в наручниках уехал!

— Тихо ты! — обмер Белкин.

— Он что, он у тебя кто? — спросил грозным шепотом у Белкина один из «трио». — Говорил, что человек Кочергина.

— Сам не пойму, кто он. Прилепился. Вроде посыльного.

— Прилепился… Вроде… Ты к кому нас привел? Время нашел для шуточек?! Иди, парень, мы добрые, но…

— Сами, сами, я у Кочергина не посыльный! А у вас — и подавно!

— Тихо ты! — давя слова, прошипел один из «трио». — Ты что, нарочно орешь?!

А те, за столиком напротив, ноль на них внимания. Беседуют тихонько о чем-то своем, попивая кофеек и сладенькую водичку. Только Зина нет-нет да скосит глаза, тревожится. Не знает она, как в таких случаях надо вести себя. А парни знают! Сейчас… Сейчас… Сейчас…

— Пойми, Гена, ты пойми, срочно нужен нам Рем Степанович! — увещевая, зашептал Белкин. — Позарез нужен! Ребята, я ему объясню, раз уперся, он все равно кое-что знает, все равно потом узнает, тот же Кочергин ему расскажет. Болтлив стал.

— Ну, валяй, объясняй, только по-быстрому, — разрешил кто-то из «трио». — Другая бы ситуация, я бы ему объяснил…

— Гена, дело в том… — Белкин совсем перешел на шепот, губы только шевелились, а слова лишь угадывались. — Дело в том… что… Павел Шорохов… умер…

— От удара ножом?! — спросил Геннадий громко, вызвенив голос.

Вот оно что, умер Павел Шорохов! Убили его тогда! Вот она — ясность, какой так недоставало Кочергину. Он думал, что это Шорохов ему мстит, живой Павел Шорохов, а того не было в живых, умер, убили.

— Ты нарочно кричишь? — спросил кто-то из «трио». — Ты что, заложить нас собрался? Еще не нашелся человек!..

Убили Павла Шорохова! Один из этих, из этих вот троих, ткнул в него ножом — и он умер. Кто говорил, что жив, кто говорил, что умер. Да, умер! Убили! Вот она — ясность! Вот они — убийцы!

— Он что же, Кочергин, он вас и послал убивать Шорохова?! — громко, так громко, что и его друзья обернулись, спросил Геннадий. — Кто из вас его ножом ткнул?! Ты?! Ты?! Ты?!

Один из «трио» протянул громадную ручищу и ткнул ее в лицо Геннадию, чтобы прихлопнуть ему рот.

Вот оно! Дождался! «Аня, за тебя, за тебя!..» — выкрикнулось в нем.

Даже не привстав, некогда было вставать, стальным рычагом выбросил вперед кулак Геннадий Сторожев, точно, четко всадив его в рыластый блин перед ним. Хорошо попал кулак, врезался в лязгнувшие зубы.