Михаил Кузмин - Антракт в овраге. Девственный Виктор

– Вы здесь живете?

– Нет. Здесь Суров живет, я только в гости прихожу. Подразнив попугая, Соломина лениво продолжала:

– Надоел он мне только. Теперь, когда с невестой у него расстроилось, я его брошу, если он на мне не женится.

– А разве вы его не любите?

Настасья косо посмотрела и ответила, не спеша:

– Что еще за любовь. Поит, кормит, одевает, потешает, – вот и живу. Да и ленива я, мать, лень другого-то искать. А любовь!? Целоваться-то не всегда интересно, только губы трепать.

– Он молодой?

– Молодой.

– Хорошенький?

Настасья Алексеевна, захохотав, села на стул, так что тот затрещал. Попугай захлопал крыльями, закричал «дурак» и отчаянно принялся грызть проволоку.

– Ты меня уморишь, Ниса! Ну, когда же мужчина бывает хорошеньким? Ведь это срам слушать! Вот ты хорошенькая, я недурна, а мужчина… нет, я не могу! Какая ты чудачка! Да и зачем им красота? Разве их за красоту любят?

– А за что же?

– Мала ты, чтобы понимать. Главное для того, чтобы было над кем куражиться, вот для чего их к себе подпускают. Куражиться да обижать – вот и все. Есть, конечно, и бабы, которые лизаться любят, но суть не в том. Мужчина женщине первый враг, вот что я тебе скажу. Скрючить его следует и унизить, а там можно и приласкать, чтоб отдышался. А иногда так готова всем этим подлецам голову оторвать.

– А зачем вы письмо прочитали?

– Какое письмо?

– От барышни Кадниковой.

– Ах, это-то! Прочитала и прочитала. Вот и вся недолга. Что мне на него смотреть. Теперь я вот привыкла немного, а прежде смотришь, бывало, как он это воротничок застегивает, волосы щеткой приглаживает, подтяжки застегивает, – так вот взяла бы и треснула его, или сама убежала бы, куда глаза глядят. А с подругами ничего подобного. Одеваются и одеваются, ничего интересного, иногда пошутишь даже. А тут каждая его вещь – чужая, противная, поганая! Не думай, что я его не люблю там, а так, дух мужчинский нашей сестре не по носу, что бы там ни говорили, каких бы романсов ни разводили.

Словно опомнившись, Соломина стала торопить Нису домой, боясь, что ей попадет, и, взяв с нее слово, что та непременно придет к ней в гости. Нису, действительно, побранили, но всех так заинтересовали новости о барышнях Кадниковых и о Насте, что Нисина вина была почти не замечена.

Прошло месяцев пять. Нисе уже заплели коротенькую косичку, с мальчишками она больше не играла, даже не разговаривала. Доходили слухи, что Елена Петровна уехала за границу и собирается замуж за молодого человека из посольства. О Настасье Алексеевне никаких сведений не было, а Ниса все не могла собраться сходить еще раз к ней в гости. Наконец, в одно из воскресений, она отправилась к своей знакомой, которая ей так понравилась в первый визит. Но в том доме, который ей указала Соломина, ее не оказалось. Дворник сказал, что она переехала на Захарьевскую, и добавил:

– Теперь Настасья Алексеевна скоро генеральшей станет.

– Как так?

– Женится, слышь, на ней старик-то.

– Какой старик?

– Ну, генерал Пальчиков.

Нисе было стыдно спрашивать, – будто она знает дела своей знакомой хуже, чем дворник, и она небрежно заметила:

– Да, да. Мне что-то Настя говорила про Пальчикова. Он старик, кажется?

– Старый. Вдовец. Сын у него – большой мальчишка, лет девятнадцати. Настасье Алексеевне в случае чего не будет скучно.

И дворник двусмысленно улыбнулся.

Девочка строго на него взглянула и, поблагодарив за справку, пошла дальше.

Теперь, действительно, Соломина уже не приходила в гости, а жила на квартире у генерала, Мирона Павловича Пальчикова. Хозяина не было дома, а Настя сумерничала в гостиной с будущим своим пасынком. Дмитрию Мироновичу на вид было лет шестнадцать и лицом он был похож на девушку. Когда Ниса вошла в гостиную, молодой человек печально играл на рояле, а Настя лежала на диване под окном, в другом углу комнаты, и смотрела на весеннее небо. Девочке обрадовалась, как родной.

– Да, да, – говорила она, – вот скоро замуж, на Фоминой. Ничего живу, не скучаю, а скучно станет – вот мой утешник.

И она указала рукой на молодого человека. Утешник покраснел, встал, поклонился девочке и вышел.

– Застенчив! – проговорила Настя, покровительственно и любовно смотря ему вслед.

Ниса пристально посмотрела на хозяйку.

– Что смотришь?

– Так.

– Думаешь, что с пасынком спутаюсь. Так вот тебе крест, что нет. Да что, я дура, что ли? А я с ним просто дружна.

– Какая же дружба между мужчиной и женщиной?