Юз Алешковский - Собрание сочинений в шести томах. Том 5

Да, время шло, бабки капали, начальство черные икринки с усов сдувать не уставало. Но меня, в чем я уже признавался и даже слезообразно раскаивался, как-то начал тревожить факт некоторой гладкости происходящего. Все вроде бы шло аля-улю, как при повторном сношении с дамой общества, а именно: ни ахов, ни охов, ни жалоб, ни анонимок, ни прямых ни на кого доносов ни в одном из мировых аэропортов – сплошные везде ни-ни-ни, что, согласитесь, как-то странно. А прибыль-то все растет и растет, поступающая всего лишь за электронную переправку информации куда следует, премии идут, журнализм куплен в журналах, на ТВ, и так далее. Сам я ни в коем случае не засвечивался по линии тусовок, горных лыж, топ-блядей, а ездил на старенькой побитой «тойотке», не прикидывался, как некоторые Гарсия Марксы, фикстуля тряпьем и наружным, и самым нижним, видите ли, от Валентино с Версачи. Нет, я вежливо отвергал все приглашения моей чиновной вип-персоны, намеки на интересное времяпрепровождение, зазывы в тайного члена жюри конкурса «Мисс-Северо-Восточный округ» с правом первой ночи и вообще оплаченного вась-вась с остальным начинающим блядством претенденток.

Мне, Ваша Честь, хватало, знаете ли, кайфа закрыто сознавать себя лицом, близким к паре лимонов. Мы еще, думаю, вложим их в рост, гульнем по буфету в особо больших размерах – да так центростремительно, что чичиковская тройка отдыхает, крутого, из-под чёлок, косяка давя на глупые народы и нелепые государства.

Не знаю уж, почему в той гладкости развития дальнейших событий крылась существенно тревожная мнительность, как будто ты с бодуна и тревога тебя изводит из-за страха, что не удастся сегодня тебе поправиться, а мнительность, само собой, это когда мнится, что кто-то где-то пьет без тебя. Но я-то был трезв. При любой, продолжаю думать, свободе, особенно при свободе беспредела, никакой порядок не должен слишком долго не регулироваться различными беспорядками в той или иной области и, конечно же, Ваша Честь, наоборот.

Поэтому решаю сделать жертву конем. Мне даже голос был на «вы» из высших сфер: «Не медлим, создаем уголовный инцидент, переходящий для отвода чуждых глаз в прецедент неподкупной деятельности по режиму приездо-выездов и ввозо-вывозов, исполняйте, вы есть балерина злоупотреблений преступной деятельностью на своем посту».

А я как раз наблюдал за работой персонала. Акул в ту смену не было, все килька какая-то плыла, шевеля нечистыми своими плавничками. Вот, наблюдаю взыскательно, проходит через мой детектор фигура невзрачно прибарахленного чугрея средних лет, но рыло холеное и держится который с нагловатой нетерпеливостью – плывет, понимаете, прикидываясь, сволочь. Такие были мне знакомы. Любят, козлы привычной безнаказанности, бросать дерзкие вызовы служебному лицу. Прошел и с ходу требует вызвать начальство, чтоб не выматывали ему тут нервы лишним досмотром сдаваемого чемодана.

– В чем, – спрашиваю сдержанно, – выражено ваше, господин Сызмальский, возмущение деятельностью служб?

– А в том, что в пробку я попал по вине вездесущей жены Лужкова, до вылета всего десять минут, по-ни-ма-е-те?

И так профурсетски, козел, высказал он этот свой виповско-первоклассный выпад против царствующей особы «вездесущей жены», а потом употребил «по-ни-ма-е-те?», что все самолюбие вдруг во мне взыграло, поскольку кроме астральных голосов, мук совести и все-го прочего вышел я на дежурство с накануне удачно поставленным диагнозом типа «с букетом вас, дорогой пациент, – гонорея и грибок нового поколения, хреново реагирующий на сулему, счет оплатите в регистратуре».

Так что я находился на службе в состоянии иронического возмущения. Вот что значит, злюсь, веяние новой жизни общества, тогда как раньше ваш диспансер босиком забегал бы вокруг моего, букет Венеры подцепившего, и даже о продуктовой взятке не заикнулись бы, не то что о счете, а просто ждали бы отстегнутой «столицы» с набором колбасы, грудинки, литовского сыра и пары банок бельдюги жареной в собственном ее соку, а теперь все блыстнуло вместе с Литвой и бесплатного для гражданина СССР медицинизма.

Будь проклята, скриплю зубами от рези, сволочь, гаденыш на пороге аттестата зрелости, шмакодявка со своим невинным видом… растерзал бы, удавил бы гадость, попадись тогда она мне под руку, и сам, думаю, будь проклят, однако радуйся, что у тебя не СПИД.

Данной тирадой хочу сказать, что контроль над собою был у меня существенно ослаблен, если вовсе не потерян. А вы, жалкою толпой сидящие на тронах, свободы, гения и славы палачи, не прерывать, руки не выкручивать…