Юз Алешковский - Собрание сочинений в шести томах. Том 5

В общем, начальство довольно моим спецотделом, раскурочиваем вывозящих нарушителей и тут, и на забугровой периферии – никто при этом не в обиде. Ну а когда в обиде, то куда, выходит дело, попрет господин Х. с возмущенной своей заявой, что он самым наглым образом и не по понятиям сначала кинут насквозь коррумпированным персоналом, то есть отдал этим оборотням треть того, сего и другого, что закономерно подпадает под статью такую-то, а потом добавочно, то есть за всю масть, разогнан вдали от родины, прямо как какой-нибудь Троцкий? Это же – как повеситься на цепочке сливного бачка и спустить после себя воду, что и случилось у нас в коммуналке с Андроном, пропившим ваучеры жены, взрослых детей и других сотрудников совместного предприятия.

А вот каких деталей, в соответствии с указаниями, не знаю, того опять же не знаю. Может, у них там за бугром не одна была мобильная группа, а сразу несколько, поскольку штат тамошних наших шпионских агентов пребывал в недоумении, вызванном ихней служебной остолбенелостью и мог в свободное от диверсантизма время помогать ловить рыбку в мутной воде событий, правильно? Не моего ума было это дело вообще. Хотя только дебил не въехал бы в механику таких наездов вдали от Центра, на что не раз указывали Зорге со Штирлицем Сталину, а он их – к ногтю, к ногтю.

Поэтому взглянем давайте не предвзятым, а грубо дернутым в данное учреждение взглядом на происходившее за беспределами уважаемого Отечества. Вот прибыл разбогатевший – нет, буквально разбухший от баксов – мудила из Нижнего Тагила, может быть, Васек с Курской, допустим, аномалии в тот же Париж, если не Лондон. Иногда это и не Васек, а вполне образованный деляга с тоскливой тягой на гужовку в мировой культуре. Но ведь и он немой, и он безъязыкий, и он дикообразный, а информация о нем моего спецотдела уже получена теми, кеми следует. Следовательно, попал шмель во всемирную паутину и запеленут с головы в нее до ног, так что не бзднуть, не пернуть измученной душе, по словам того же оперкнязя Игоря.

Значит так, подходит к нему интересная дамочка типа гид и предлагает услуги таксистского путеводительства за рубежом, который глубоко чужд духовности бывшего, несмотря ни на что, советского человека, но норовит на каждом культурном шагу подставить ему травмоподножку. И для пущего аффекта вытаскивает из скулы голубого пиджачка брошюрку с понтом ихней фирмы, но черный лимузин на обложке той брошюрки не на колесах стоит, а на коротких и кривых собачьих лапах. Это разгонщики лопушат его разбогатевшую в жепепенаку бессознанку насчет высокой таксы за люксово знаковые услуги приезжей элите, въезжаете в такую неопровержимую логику?

И все, считай, бабки на наших счетах. Весь этот пиджак нижнетагильский, лимонами набитый, моментально тает, как Дед Мороз от засоса малолетки Снегурочки, и превращается в желтоватенькую лужицу человеко-мочи.

Ну и, разумеется, в зависимости от моих конкретных данных сначала подпаивают лоха в ванной с газировкой, куда добавлено сиропа со спиртом и двумя дешевками, чтоб щекотало ляжки пузырьками с понтом дорогущего шампанского «Дом Периньон». За такой налив де-рут с него бешеные бабки. Словом, быстренько раскурочивают или же на том же лимузине возят в пейзажи, музеи, обкуривают, опаива-ют, не вылазит он из секса, пока не посинеет, язык набок, оба глаза бесцветно круглые, как у заливного карпа, заместо лимонов в кейсе из коброкожи ночевал все тот же жилистый не-кто, а очухивается уже в виппалате Де Голля, где хлещет, слава Тебе, Господи, из горла коньяк перед бескровным отбытием в родимую жепепенаку – жизнь продолжается, господа присядочные заседатели, на чем не перестану настаивать, ибо и эту мою песню не задушишь, не прервешь.

Так. И нам хорошо, и ему, лосю, будет о чем вспомнить в русской бане, постанывая от кайфа чуть было не прерванного существования в черном лимузине с короткими, как у таксы, и такими же кривыми лапами. Хорошо еще, что только в глубокой жопе он оказывается, а не водах Сены, впредь умнее будешь, гондон, позаштопанней и поизворотливей. Ничего особенного не произошло, помни, козел, что не на краткий курс летишь вязания варежек сиротам перестройки, а на свободу, где все бывает, – на то она и свобода, но еще и бухгалтерский учет того факта действительности, что порядок с беспорядком попеременно сидят друг на друге, иначе выходила бы тирания или фашизма, или большевизма, что, видимо, одно и то же, по мнению знатоков из дурдомовского вашего сортира.