Сергей Юрьенен: Фашист пролетел

Почему случилось все иначе?

* * *

Автобус закрывает двери и уходит дальше по плохому шоссе. Следуя за Мазурком, они сворачивают на хорошее, которое ведет их сквозь корабельный бор.

В спортивных сумках звякают бутылки.

Из еловых сумерек замаскированный темно-зеленой краской проступает высокий забор. Они поднимаются к воротам. Мазурок свистит, грозится выгнать, стучит в стекло, за которым, наконец, возникает и сразу просыпается охранник. С извинениями и приветствиями впускает - бодрый, скуластый, в форменной фуражке. Ворота запираются за ними.

По обе стороны пустые дачи. Холм. На стволах догорает закат.

Закрытая зона отдыха называется "Бобры".

- Роскоши, как видите, особой нет.

- Жаль, - говорит Адам. - Обязаны себе позволить. Пионерлагерь какой-то. Где кинозал? Где сауна с гаремом?

- Мы что, в Узбекистане? В нашем домике, видишь? Террасу еще не застеклили. Не хочет работать сволочь.

- Бобры где? Дочери бобров?

- Сезон еще не наступил, - отвечает Стенич, пиная бадминтонные мячик с драным опереньем.

- А вообще они здесь водятся? Нет, я не в социальном смысле, - говорит Александр. - В биологическом?

- Умники! Идите грибы сажать!

Среди елочек у вершины холма они зарывают в мох бутылки, оставляя наружу станиолевое горлышко - то красное, то серебряное. Игра такая. Портвейн розовый = сыроежка. Четвертинка "Московской" = белый.

- Власть, она, конечно, от Бога, но... - Стенич стряхивает иглы. Тебя не возмущает?

- Что?

- Да все.

- Случилось что-нибудь?

- Баркана Левку с матушкой встретил. На премьере "Царя Эдипа". Выпили крюшону. Помнишь, как он Гамлета сыграл в ДК железнодорожников? Ты тогда в школьном журнале написал:

В тринадцать лет подросток не по годам речист,

потом начнутся звезды, спиртное и Шекспир!

- Ну и?

- В театральный его провалили. Успел поступить в мед.

- Он и в этом не без таланта, - говорит Александр. - Я с ним на пионерском слете был. Когда нам было по тринадцать. Он уже тогда по "Справочнику фельдшера" шпарил наизусть. И про фаллопиевы, и про бели. Знал даже про колпачок Кафки.

- Франца?

- Видишь... А он знал.

- Не знаю, почему, но гинекология меня никогда не волновала. Но дело не в этом. Левка уезжает.

- Куда?

- Отсюда. Почему мы не евреи?

- Уехал бы?

- Без промедления. В чем есть. Если уж сама дочь Сталина...

- И что бы ты там делал?

- С моими данными? Уж не пропал бы. В крайнем случае, нашел бы, как Рудик, лорда-содержанта. Э-эх... Ладно, пошушукались и будет. Время власть имущих развлекать. Эй, грибники! Грибники-и!..

То, обо что он спотыкается, звякает железом. Это кольцо. Стенич подхватывает и открывает люк. Посреди комнаты.

- А подпол им зачем? Власть уже взяли.

- Бомбоубежище. На случай третьей мировой. Отсель грозить мы будем шведу.

- Нет, это могила. Братская... - Александр выходит на террасу, где все заготовлено к остеклению. Возвращается с большим листом стекла в расставленных руках.

Они накрывают дыру.

- Теперь капкан.

- На бобров...

Отпадая на кровать, от смеха они ударяются затылками. Новый приступ хохота.

- Ло...ло... - Но душит смех. - Ловушка для Золушки!

Входит Адам, в руке стакан. Наступает и, не меняясь в лице, проваливается. Звон. Грохот. Черная дыра. И тишина. Которую нарушает Мазурок:

- Убил.

- Кто, я? - трезвеет Александр.

- От тебя не ожидал.

- Я сам не ожидал...

- Лучшего друга. А?

Рука над полом поднимает стакан водки. Вылезает Адам, осыпая осколки. Без единой царапины.

- Трехчлен на месте? Командор?

Адам глядит в стакан.

- Не расплескал. Но лучше процедить. Есть марля, Мазурок?

Крошево сверкает в лунном свете. Стенич резко садится, надевает туфли и приносит водку.

- Рабочий класс, он тоже не дурак. Не только в смысле выпить. Однажды ночью я дежурил в театре с истопниками. Выпили все, что можно и нельзя, а после...

Мазурок перебивает:

- Это ты к чему?

- К тому, - говорит Александр, - что советский наш алкоголизм имеет орально-инфантильную природу.

- Но проблему дефицита, если кто страдает, всегда возможно разрешить своими силами. Мальчишки?

- Всех не опидорасите, - отвечает Мазурок. - Вас только полтора процента. Спи!

- Мальчики...

- Ужо тебе!

- Я только хочу сказать... Делать пипи не выходите босиком.

Бобры, согласно Мазурку, выходят поутру - подпиливать корни сосен под обрывом.

Бобров не видно, но плотина производит впечатление. Они смотрят с высоты. Вниз по настилу срывается вода, далеко внизу вскипая пеной. Вдоль перил со стороны реки протянута железная труба водопровода, питающего закрытую зону.