Сергей Юрьенен: НЕМЕЦКИЙ ОХОТНИК

рассказ

Она теперь к нам в Прагу приезжает не с востока.

Темно-зеленый “БМВ”.

·

Но все, как прежде. Чистит нас тут всех, включая недоверчивых девчонок. Травы привозит собственного сбора. Кишечник. Печень. Ушные каналы – вытягивая серу с помощью горящих раструбов из хлопковой ткани, пропитанной натуральным воском с медовым запахом. Своими руками делает там, в экологически чистой зоне своего бытия. Мечту осуществила. В специализированном магазине на Виноградской. Странно было слышать, как объяснялась – с баварским акцентом, который вызывает на поверхность сознания концепт Blut und Boden1 (и сразу за этим, что неуместно до кощунства, И дышат почва и судьба). Расплатившись кредиткой, приобрела профессиональный стол с дыркой для лица, который мы в шесть рук прикатили с холма Виноградской улицы к нашему дому посреди Вацлавской намнести – тот самый, над которым круглые сутки вращается реклама. Черно-зеленый диск с малоузнаваемой птичкой и словом “Шкода”, при виде которого нам, славянам восточным, так хочется вздохнуть. Будто что-то потеряли. Когда совсем напротив. Все приобрели.

Со свободы начиная…

·

Родилась в год Лошади. И не простой, а Огненной.

Как Солженицын.

Казалось бы, что общего? Но есть. Оба всю жизнь не покладая рук. Не говоря о том, что без титанических усилий рязанского коня судьба нашей савраски – да и наша тоже – сложилась бы иначе. Феномены. Сокрушитель себя от рака горла излечил. И наша тоже – от своих преждевременных проблем. Чудо природы. Хрупкая и стройная, как парижанка. Один из нас тут возникает против этого сравнения, но что поделать? Только уточнить: как парижанка, каких себе мы представляли в той жизни – казавшейся пожизненно невыездной. Где и остались эти парижанки – на киноэкранах провинциальной юности. Обнаружилась эта грация, когда через голову она сняла самосшитый балахон, который привезла с собой в виде выходного платья. Тем первым, жарким летом. Грация, в основе которой кость пусть не голубая, но тонкая. Руки же при этом мало сказать, что золотые. С виду не скажешь, но руки как из стали.

Ставит стол на тормоз, фиксирует высоту, мы попеременно поднимаемся и, распростершись в голом виде, укладываемся лицом прямо в дырку – с нелепым чувством, что сейчас нас будут фотографировать на фоне нашей мануалистки.

Жизнь до сего момента?

Деды с войны вернулись, но отец чуть не погиб на острове Даманском. Была ведь не только с немцами. Была неизвестная народу. Прямое китайское попадание. Весь расчет в куски, папу контузило. Может, поэтому разъебайкой и родилась.

На Камчатке, кстати. Где в каждом классе тоже, что смешно, своя “камчатка”, откуда она не вылезала, чувствуя себя дебилкой в квадрате. Потом разрешили дзюдо для женщин, и записалась в секцию. На краевых первое место среди юниорш. Будущему мужу по фамилии Зарембо до свадьбы ни-ни: садясь на колени к нему, раскаленному, тут же вскакивала, вся пунцовая. Справляли под эгидой райкома комсомола с лимонадом – условие спонсоров, проводивших в жизнь антиалкогольную политику нового лидера Кремля. Водка наливалась из-под полы. Заждавшийся Зарембо в качестве супруга нажрался так, что отключился в ванной, где и провел свою первую брачную ночь. После медучилища работала в роддоме на ночных. Родилась Виктория. Муж, радист на гражданских, уходил в моря на девять месяцев. Хранила верность, тем не менее. Он же напротив: возвращаясь, гулял настолько размашисто, что, когда разводились, не мог вспомнить, с кем же тогда сходил налево?

(Сейчас усмехается: “Зарембо… Первая кровь!”)

Тем временем папа, закончив службу мичманом, уволился в запас. Всех увез на материк, маму, любимую дочь-красавицу, ее сестру, а ей оставили однокомнатную в районе “Семи ветров” (вид из кухни прямо на Тихий океан). Школьная подруга, которой она, кажется, совсем недавно объясняла значение слова “мошонка”, привела портового фарцовщика по кличке “Перпетум мобиле” . Подруге Перпетум не понравился, а ей так даже очень. Он что-то принимал, до утра мог не кончать. Сказал, что разрешили аварийную стоянку иностранцам. Нашим, конечно. Полякам. Что уже завел знакомство там с механиком. Подруга сказала: “Познакомь!” Усатый оказался. Щедрый, обходительный. По имени Анджей. Потом была целая история. Два брата-молдавана. Капитан Петро, который, прибыв морем с секретной базы, появился у нее с пайком и своим колли, заболевшим чумкой. Потом, с той же базы, лейтенант Ришат.