М Кравков - Эпизод

По сторонам столпились группами примолкшие солдаты.

В кучке людей, среди офицеров - высокий без шапки - Еремин.

Не торопясь Орешкин отстегнул кобур, не торопясь достал наган и, поднимая револьвер, не торопясь пошел к Еремину.

Державшие его раздались, и он стоял один и пристально ловил глаза Орешкина, как будто бы стараясь прочитать, предупредить.

Дышал прерывисто распухшими губами.

Тяжелое, нависшее молчание.

Резко хлопнул выстрел.

Пробитый череп брызнул кровью и опрокинулся застреленный Еремин.

Неистовая ярость сразу пала. И дрогнула трусливенькая струнка.

- Что наделал?

Теряя уверенность, украдкой взглянул убийца на солдат и так же, как минуту тому назад Еремин, сперва не понял.

Вернее - не поверил.

Но этот?.. Этот?.. Что он хочет делать?..

* * *

- Хороший человек... свой. Вот бы больше таких... Звать-то как?

- Эх, забыл, забыл... Благодарствуйте, я ем.

- Вы ничего не едите, дорогой. Не волнуйтесь, все сойдет хорошо. Ежели что, вы спокойнехонько за ширму и... там сидите.

Утро. Номер. Чемодан желтый, свеженький - дорогой. По стенам обои в клеточку. Видел такие где-то. Только забыл. Все забыл. Еще чаю? Разве ему до чая? Точно смеется. Верю, верю... Где же видано, чтобы пили чай, читали письма и на него, Архипова, который убил, понимаешь, убил сыщика, смотрели так обыкновенно, как на зашедшего приятеля, когда весь дом, вся улица, должно быть, целый город стоном стонет? И бегают, бегают с высунутыми языками, ищут, ловят?

А этот - Решетилов, сидит тут за одним столом и... хлеб маслом мажет. Нет, уже знает, коли так себя держит. Выручит. Никто не сможет, а он сумеет...

Стукнули в дверь - холодным пальцем в сердце ткнули.

Так и вскочили ноги.

Решетилов только головой качнул: в чем дело? Ничего же не случилось? Тихо отставил стул. На цыпочках, весь согнулся - за ширмы.

Сел, кровать скрипнула.

- Ой, чего же он не отворяет-то?.. Подумают ведь...

К щелке примостился, шею вытянул.

- Обождите, - громко, небрежно отозвался Решетилов, и видно, как пиджак надевает, соринку какую-то еще стряхивает...

Э-эх, милый человек... Даже засмеялся внутри себя. Бормочут... не слышно. Мотнулся взглядом на окно.

Не то снег идет, не то - чорт его знает что... Зазвенели шпоры в комнате. Пропадаешь, Архипов? А?

- Поручик, чаю? Да бросьте церемониться. Я вам сейчас письмо достану...

Батюшки, начальник милиции!

Отдернулся от щелки. В глазах пустяшный, медненький гвоздок, забитый в ширму.

Выдал?

И злоба, и холод, и какое-то успокоение...

Голос Решетилова веселый, звучный. А тот растягивает, точно немец.

- Мне, видите ли, в срочном порядке нужна поставка партии саней. Сами понимаете, в чужом городе, как в лесу. Управляющий губернии, большой мой друг, был так любезен и указал на вас. Дайте только характеристику людей... ну, с точки зрения сохранения казенных денег... Вы понимаете?

- О, я... чем могу... Управляющий губернии тут пишет Шуман, сделай...

- Располагайте...

Смеется нехорошо, холодно.

Решетилов тоже смеется. Отвечает:

- Мне нужно одно: чтобы не до бесчувствия крали...

Обвел немца, ей богу обвел... Ишь ты, нечисть, выговаривает как...

- Городской голова? Воздержусь, Сергей Павлович, от аттестации...

Ловко! Даже в ширму посмотрел: оба смеются, руки жмут.

- Куда вы торопитесь?

Чорт, еще сидеть оставляет. А обо мне?

- С этим убийством вожусь. Не спал всю ночь. Преступник в городе. Найдем, найдем... И, как полагается, его вздернут... Для порядка... Имею честь... - спохватился: - Простите... Позвольте как-нибудь зайти? Вы дружны с управляющим губернией и... мне хотелось бы поговорить...

- Конечно, очень рад. Я буду ждать вас, поручик... Вы... как будто не такой, как остальные?

Засмеялся немец.

Хоть деревянно засмеялся, а как-то от души. Ушел.

Ох, жизнь ты, жизнь...

- Что, дядя, цел?

Вскочил:

- Ну... Сергей Павлович... спасибо. Поучил ты меня смелым быть... Уж приведется... отплачу...

Веселый, по плечу хлопает.

- Ладно, ладно, борода. Отплачу! Ты вот им заплати, которые тебя с собаками ищут. А мы свои люди - сочтемся. Язви его, мороз какой... А ведь сейчас тебя на станцию повезу. Одевай-ка доху. Мой подрядчик, чувствуешь?

* * *

Проснулась Мария Николаевна и вздохнула. И так по-весеннему свежо и радостно вздохнула грудь, что сразу села на постель и, жмурясь, протирала смеющиеся глаза навстречу бликам солнца.

Босая, в одной рубашке подбежала к зеркалу и вспомнила.

И, вспомнив, с легким смехом роняла кудрявую головку.