Феликс Кривин - Я угнал Машину Времени

- Не ругайся, малыш, не в средневековье живешь.

- Почему же? Именно в средневековье.

Он попался! Не станет средневековый человек называть свое время средневековьем, для него оно - самое новейшее время.

- Вы арестованы, - сказал инспектор на международном языке пятого тысячелетия, чтобы навостривший уши старик ничего не понял.

- Как вы сказали? - этот вопрос был задан с невинным видом, но на том же языке будущих времен. Сомнений больше не оставалось.

Толпа вокруг быстро начала редеть, и это можно было объяснить воздействием на средневековых грузин незнакомого им наречия. Может быть, они подумали, что среди них появились сельджукские огузы, их могущественные и давние враги. Это они, огузы, в прошлом столетии сожгли город Кутаиси, захватили город Тбилиси, впрочем, пока еще не Тбилиси, а Тифлис. Или потом Тифлис, а тогда Тбилиси?

Толпа рассеялась. Старик тоже исчез, видимо, опасаясь, что его станут обращать в мусульманство.

Инспектор отвел задержанного подальше от дворца, где им не могла помешать царская стража. Когда они остались одни среди пустынных скал и ущелий, молодой человек сказал:

- Я так рад встретить современника. Десять лет на чужбине - это тяжело. Как там у нас сейчас? Солнечный мост на Нептуне уже построили? А что Кубичек? Открыл четыреста пятьдесят второй элемент? А как отозвалась критика о последнем романе Ван Чанга?

Инспектор службы розыска Шмит чувствовал себя последним невеждой. Он ничего не слышал о Кубичеке, не читал не только последнего, но и первого романа Ван Чанга, не знал, что на Нептуне строится какой-то мост, и даже стыдно сказать - был уверен, что в таблице Менделеева всего триста восемьдесят элементов. Поэтому вместо ответа он спросил:

- Вы прибыли в 1184 год. Значит, вы отправились из 4118-го?

- Из 4811-го.

Теперь все стало ясно: и мост на Нептуне, и четыреста пятьдесят второй элемент таблицы Менделеева, и даже то, что молодой человек не понял простой фразы "Вы арестованы", которая, впрочем, уже в век инспектора стала до известной степени архаизмом.

- И служба розыска не обеспокоена вашим исчезновением?

- А что она может сделать? 4811 год кончился, а из 4812-го можно попасть только в 1248 год. Через пятьдесят лет по местному времени.

- Я бы вас забрал, хотя и у нас вам бы пришлось подождать десяток лет, но это уже не пятьдесят... Только вот Машина у меня двухместная, а мне нужно прихватить еще одного человека.

- Здесь никого из вашего времени нет.

- Откуда вы знаете?

- Мы здесь всех знаем, у нас тут столько народа из разных времен! Видели, как они разбежались, когда мы с вами заговорили? Только все они из других времен. Из самых разных. Этот старик, с которым вы разговаривали, прикидывается местным жителем, но и он такой же, как мы. Где он только не побывал, наскитался по разным временам, пока сюда добрался: из его года прямого сообщения нет. Состарился, бедняга, в дороге, так и жизнь прошла.

- А зачем он ехал?

- Как и все: посмотреть на царицу Тамар. Ну, когда он был молодой, ему, понятно, хотелось на нее посмотреть, а теперь это ему ни к чему. Но он ходит, смотрит. Чтоб не получилось, что жизнь прожил зря.

- Почему же вы сразу не уехали? Посмотрели бы на царицу и уехали.

- Мы так и думали. Но когда посмотришь на царицу Тамар, хочется посмотреть еще раз... Так мы и остались. Ходим, смотрим на царицу Тамар. А на сердце такая тоска - каждого тянет на родину. Мы тут собираемся в сакле у одного шведа из шестого тысячелетия. Вспоминаем. Каждый свое время вспоминает, свою родину. Вот погодите, и вы будете вспоминать, когда немного здесь поживете.

Удивительно, думал инспектор. Тысячелетиями человек мечтал одержать победу над временем, и вот теперь, когда победа одержана, когда свобода от времени - достояние каждого человека, он снова стремится себя закабалить... Видно, такая это свобода... Не может человек быть свободен от времени, даже если он исколесит все времена, потому что, в сущности, не он по временам колесит, а по нему колесит время. Беспощадное время, которое настигает нас в любом веке, в любом тысячелетии, чтобы отобрать у нас минуту, час или год нашей жизни... И никакая Машина Времени не возместит нам отобранный час или год.

Инспектор заверил этого несчастного робинзона, что, как только вернется домой, непременно пришлет за ним кого-нибудь из спасательной службы. Молодой человек заволновался:

- Вы постарайтесь не смотреть на царицу Тамар, иначе нам никогда не выбраться из этого времени.