Феликс Кривин - Четвертая стихия

Первыми птицами были не птицы. Первыми птицами были насекомые.

Это может вызвать недоверие: дескать, как же это? Такие маленькие — и не побоялись летать? А вот не побоялись. [1] При этом нужно, конечно, учитывать роль воспитания и внешней среды. Насекомое, вступающее в жизнь, приучается к самостоятельности не с начала трудовой деятельности, как у людей, и даже не с детства, как у животных, а прямо-таки с эмбрионального состояния. Ведь насекомые и сами маленькие, как дети, им было бы трудно носиться со своими детьми, как это делают многие другие родители. Поэтому насекомые предоставляют своим эмбрионам полную свободу действий: живи как хочешь, питайся — как хочешь, как хочешь выкарабкивайся из своего эмбрионального состояния и устраивай свою личную жизнь. Эмбрион, имеющий личную жизнь, называют личинкой. (Прим. педагога.)

Когда предки насекомых высадились на суше, на ней не было ни души, то есть буквально никого из представителей животного мира. Все представители животного мира представительствовали в воде и даже помыслить не могли [2] Для многих это и сейчас затруднительно. (Прим. очевидца.) , чтобы пуститься в рискованное плавание по суше. Неизвестность пугает, известность разочаровывает. Предки насекомых прошли этот путь — от страха к разочарованию.

Земля их разочаровала. Она оказалась совсем не такой, какой рисовалась в воде, — нужно все же учесть, что это была земля Палеозойской эры. Всего три континента, вместо современных пяти, с довольно убогой первобытной растительностью, которая не могла удовлетворить растущих потребностей обитателей суши. Однако пути назад не было: все пройденные пути повысыхали.

Суша состояла из бывших морей и рек, приспособившихся к сухопутному существованию. И растения суши при ближайшем рассмотрении оказались бывшими водорослями, потерпевшими бедствие на земле. С этого, собственно, и началась дружба растений и насекомых, дошедшая до того, что они совершенно не могут друг без друга существовать. Предки насекомых были рады встретить на суше своих, а растения рады были порасспрашивать, как там сейчас в воде, повспоминать, как это было раньше.

Собирались у растений, которые имели, где принимать (помаленьку они обживались на суше). Собирались в листве растений, рассаживались на ветвях, и начинались воспоминания.

— Когда привыкнешь к воде, трудно без воды обходиться. Одна надежда на дождь… Вот когда мы были водорослями…

— Это в воде-то? Да что вы сравниваете! Вода — это все же вода, а не суша.

Особенно трудно было привыкнуть к частой смене температуры. В воде нет таких резких перепадов, там температура более-менее постоянная. А здесь днем запасайся теплом на ночь, сохраняй тепло, удерживай. А не можешь — сам себя согревай [3] Насекомые любят тепло, но при их величине удержать тепло очень трудно. Им просто негде его удержать. Высшим животным теплота дана природой, теплота у них в крови и переходит от поколения к поколению. Насекомые этого лишены. Чтобы иметь пригодные для жизни условия, они не могут рассчитывать на дядю или на дедушку, они должны сами создавать себе эти условия — ведь не зря их приучили к самостоятельности в эмбриональном детстве. Поэтому, чтоб было теплей, им приходится много двигаться. В покое у них понижается температура, в движении — повышается. Иногда до 42 градусов Цельсия, но это для них не смертельно. Двигаться не смертельно, смертельно — не двигаться. Так они считают, и совершенно в этом правы. (Прим. педагога.) .

Миллионы лет сменялись миллионами лет, на суше появились новые переселенцы из моря. Предки насекомых сменились потомками-насекомыми и до конца своих дней не могли забыть о воде.

— Если вам будет трудно, — завещали они своим потомкам, — возвращайтесь. Не забывайте, откуда вы вышли, возвращайтесь в родные края.

И еще завещали предки: — Держитесь растений. Они наши, они бывшие водоросли, лучше их на земле вас никто не поймет.

Век Земноводных наступил и прошел, за ним наступил век Пресмыкающихся. Это были все чужие века, во всяком случае чужие для насекомых.

Появилось новое понятие: насекомоядные. Насекомоядные — это те, которые едят насекомых. Это считалось естественным, за это не наказывали и даже не осуждали. Ни один закон не был на стороне насекомых, все законы были на противоположной стороне. Но, может быть, кончится век Пресмыкающихся и наступит век Насекомых? Ведь должен же когда-нибудь он наступить!