Кнут Гамсун - Последняя глава

Бык не идет.

— Погляди-ка на его глаза, — говорит почтальон, — они красные.

— А, к черту! — отвечает скотник. — Ну тяни! Но бык не идет.

— Иди сюда, — командует скотник, — возьмись покрепче за веревку у самой морды, и ты также — нет, с другой стороны, конечно! Выйдем же снова на дорогу со скотиной, а не будем стоять здесь.

Они стараются приловчиться. Бык стоит, между тем, словно чего-то ждет, уткнув морду в землю, косясь налитыми кровью глазами и изредка пофыркивая.

Приготовления кончены. У обоих есть точка опоры под ногами. Скотник крепко ухватывается одной рукой и наносит другой быку укол в зад — сравнительно невинное средство, чтобы заставить его двинуться с места — булавочный укол.

У, опять взрыв! Почтальон уже не смеется, не помирает со смеху, земля исчезает у него из-под ног, он и его товарищ оказываются на воздухе. О, что такое человеческие силы против подавляющей силы быка! Мгновение — и они лежат на земле оба, разметанные в стороны. Скотник еще держит все же в своих руках веревку, он опять-таки не выпустил ее, — это была большая храбрость, но веревка-то оборвалась.

Да и бык вырвался.

На полной свободе теперь этот зверь, со своей пестрой бело-коричневой окраской, со своей многопудовой тушей, покоящейся на коротких ногах. Необъятная шея почти такой же толщины, как само животное, в ней сила локомотива. На животное это стоит посмотреть.

Да, здесь есть, на что поглядеть. Но люди не выносят этого зрелища. Ведь эти люди — гости из санатории. Они испускают стон, у них, можно сказать, ноги подкашиваются, они испуганы. Среди них поднимается такая сумятица; хотя животное и белое с коричневым, от него веет холодом и опасностью… Людям не по себе. В этот первый момент два малыша единственные, которые трогаются с места. Они не могут сдержать любопытства, но карабкаются на гору, чтобы лучше видеть. И как будто бы это было сигналом, и другие начинают взбираться вслед за ними на гору. Здесь они могут отдышаться. Люди вновь набираются мужества — они зрители, зрители в цирке.

Почтальон собирается с силами и ощупывает свои члены, чтобы убедиться, что они целы. Скотник, слегка обалделый, слегка прихрамывая, уже исследует веревку, связывает ее снова и идет за быком. Он все также разозлен и все также делает вид, что он неустрашим. Одна из дам стоит и вертит изо всех сил свои перчатки и просит его оставить в покое быка; он не слушает этого; но когда Бертельсен, лесопромышленник Бертельсен, которому принадлежит часть санатории — когда также и он обращается к нему с просьбой подождать, скотник останавливается и спрашивает:

— А чего мне ждать-то?

— Да подождите немного, — отвечает Бертельсен, — фрекен д'Эспар пошла на сэтер за Даниэлем.

Нет, когда скотник слышит это, он совсем уже не желает ждать. Плевать ему на Даниэля, плевать ему и на быка-то этого, он пойдет в санаторию! Он оглядывается, ища почтальона, и зовет его. Почтальон отошел далеко назад, в поисках своей шапки с золотым галуном, знака его достоинства, Скотник ждет и зовет его вновь:

— Ты что? Быка испугался что ли, теленка? У него даже и рогов-то настоящих нет, так торчки какие-то на голове. Тьфу!

— Трехгодовалый бык вовсе не теленок, — отвечает обиженным тоном почтальон. — Не хочу я больше иметь с ним дело. Так и знай!

Время идет, пока они перебраниваются. Бык начинает выказывать признаки ярости, он бодает пни и кочки, роет землю передними ногами и испускает громоподобное мычание. Внезапно он замечает скотника и галопом пускается к нему; у него такой могучий вид, когда он бежит, раскачиваясь на поворотах. Скотник быстро спасается на гору, как и прочие, и говорит:

— Если вот он, эта фигура, не пойдет со мной, придется бросить это дело! Нашейте ему еще один галун на шапку, может он тогда смелее будет!

Он валит всю вину на почтальона.

Подходит Даниэль. Эта фрекен д'Эспар! Неприятная, непопулярная она была, но все же она была чертовски догадливая девица. Вот опять она сделала единственно разумное и привела Даниэля. Он идет с надежной веревкой в руках; приближается к быку с дружелюбными и льстивыми словами. Своей протянутой рукой и ласковыми уменьшительными именами он дает понять, что пришел по добру, как всегда, но бык только настораживается и роет землю передними ногами.

— Нет, они раздразнили животное! — говорит Даниэль, раздосадованный.

— Нас здесь довольно много народу, чтобы спутать его, — предлагает скотник. Да, народу-то было довольно, недостатка в людях не было, и скотник может быть имел достаточно решимости на это. Но… этого нельзя было сделать. Взять разъяренного быка и спутать! Когда он был бы окружен, худшее уже было бы позади.